— Все выходят посмотреть на провал, только что там интересного — я не понимаю. Ну, конечно, это страшно, спишь и думаешь — не дай бог, когда‑нибудь и мы провалимся.

— У меня два гаража было там, но мне возместили, всё нормально. Я иногда забываю вообще про провалы. Техника работает, всё в порядке, и если предназначено… Там, где уже были, всех выселили. Уже безопасные места остались. Как жили, так и живём. А смысл чего-то бояться? Меньше знаем, крепче спим, правильно?

«„Тяжёлое, шумное и очень сложное“ — именно так описывает французская художница и режиссёр Найме Перретт металлургическое производство после первого знакомства с предприятием. Приехав снимать провалы и всё, что с ними связано, она изменила режиссёрскую задумку будущего фильма после знакомства с нашими ребятами, настолько существование театра рабочей молодёжи „Ависма“ поразило и впечатлило гостью». (Телерепортаж на местном канале)

­"Очень распространённая тема про наш город — что у нас город-призрак, что у нас провалы, всё разрушено, это же совсем не так. Было удивление, что приехала госпожа из Франции посмотреть это всё, поснимать". (Телерепортаж на местном канале)

«То берёза, то рябина, куст ракиты над рекой. Край родной, навек любимый, где найдёшь ещё такой».

— Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что мы живём в XXI веке, когда кинокамеры проникают всюду, а так как наше учреждение государственное и всё, что здесь происходит, — согласно закону, то и скрывать нам нечего. Создание подобного рода фильмов было бы свидетельством того, что мы не боимся показывать трудные аспекты нашей жизни. Однако с другой стороны, нет совершенно никакого повода показывать трудные аспекты вместо положительных.

— У нас полгорода работает на этих предприятиях. Чего обсуждать? Ты здесь родился, это твоя малая родина. Что может поменяться? У нас тут был такой интерес: «Вот это наказание вам всем за грехи», — пророчица какая‑то писала. Если понимать технологию провала, то какие могут быть наказания, если это чисто нарушение технологии работы, и всё?

— Мы простые люди, мы в таких масштабах не думаем. Мы думаем об этом, когда нам покажут фотографии. Вообще я понимаю журналистов, что это всё интересно, но когда у нас были разговоры, чтобы сделать из этого достопримечательность, мне это вообще непонятно. Я просто уверена, что мы никогда не узнаем настоящей правды, поэтому рассуждать о ней смысла нет.

— Я не боюсь, что провалюсь, потому что я маленькая и худенькая. Не думаю, что это может случиться со мной, люди не думают, что с ними может случиться плохое.

— Это у нас в голове провал‑то. А в основном‑то всё хорошо. Это бездна. Туда даже не надо заглядывать. Думать тоже не надо. Надо думать о жизни и о любви.