Сигрид Пере-Лааль: Конечно, здания, трансформированные бюро Lacaton & Vassal, были для нас ориентиром, мы надеялись сделать свой проект хотя бы так же хорошо, как справились они.

Антуан Кард: При этом мы вовсе не собирались копировать их идеи, но нам нужна была простая и понятная структура, которую можно будет легко трансформировать, поскольку мы собирались тесно сотрудничать с будущими жильцами и спрашивать их, каким именно они хотят видеть свой дом. То есть нам важна была гибкость, возможность всё поменять. А на Лакатона и Вассаль мы ориентировались, скорее, в плане качества их работы.

Антуан Кард: Идея поработать с сообществом будущих жильцов, принадлежала заказчику проекта — жилищному подразделению мэрии Бордо, компании Aquitanis, а точнее, её руководителю — Бернару Блану. Они же заказывали проект Lacaton & Vassal. В Aquitanis понимали, что люди, которые поселятся в новом доме, захотят его трансформировать по своему вкусу и в соответствии со своим образом жизни. Да, это социальное жильё, и будущие жильцы — это не собственники, а арендаторы, однако им предстоит жить в этом доме десять, а может быть двадцать лет, и им важно, чтобы пространство было удобным именно для них. Поэтому мы позвали семьи и сказали им, что можно будет всё поменять — от пола до потолка. Не будет никаких стандартных решений, каждую квартиру мы придумываем для конкретной семьи. И если какая-нибудь семья через несколько лет съедет, по договору мы обязаны обсудить всё с новыми арендаторами и переделать квартиру уже в соответствии с их потребностями. Крепкое комьюнити жильцов важно еще и по финансовым соображениям: они сами распределяют общие средства и распоряжаются ими, то есть им выгодно поддерживать здание в чистоте и порядке, ничего не ломать, ухаживать за своим пространством — это позволяет снизить общие расходы на содержание дома. Но самое важное: если ты начинаешь общие встречи с жильцами задолго до закладки фундамента, они знакомятся, узнают друг друга, научаются сотрудничать, что-то делать вместе — так и создаётся комьюнити. Это делает их общую жизнь лучше.

Антуан Кард: Мне кажется, здесь стоит учитывать разницу между коллективным и общественным. Я имею в виду, что существование сообщества вовсе не подразумевает, что люди хотят жить общиной и иметь всё общее, нет, они хотят личных пространств, приватности. Они не хотят жить все одинаково. В доме есть пространства, которые жители используют коллективно, — огороды, комнаты на первом этаже, если кто-то из жильцов хочет использовать их для каких-то своих нужд, он может попросить разрешения остальных. Но есть и частные пространства квартир, и жители вполне могут огораживать свою часть общего коридора, чтобы расширить эту частную территорию.

Сигрид Пере-Лааль: Сообщество нужно только для того, чтобы упростить людям жизнь. Им вовсе не нужно постоянно общаться друг с другом. Комьюнити не подразумевает обязательств. И всё-таки мы считаем важным, что есть пространства, которые жильцы используют сообща — и это большие пространства, они занимают весь первый этаж здания, это огороды. Иногда там проходят какие-то занятия, иногда — вечеринки. Но они не обязаны происходить там всегда, не обязательно, чтобы в этих помещениях постоянно кто-то находился. Это просто возможность, которая заложена в самой структуре здания.

Тем не менее, когда мы только начинали собрания будущих жильцов, мы приглашали человека, чья работа непосредственно заключается в работе с группами, его специализация заключается в том, чтобы из незнакомых людей собрать коллектив. Иногда это получается, иногда нет. Конечно, люди всё равно жалуются на своих слишком громких соседей, и хотят, чтобы вечеринок было поменьше. Это просто жизнь.

Есть внутреннее пространство квартир, есть внешнее пространство улицы, но между ними должны существовать помещения, которые обладают функцией посредника между внешним и внутренним, там ты можешь встретиться с другими людьми, и, конечно, всегда лучше дружить с соседями, общаться с ними — это делает твою жизнь проще. Когда ты знаешь соседей, даже шумная вечеринка в их квартире не вызывает у тебя такого сильного раздражения. Поэтому когда ты проектируешь дом, ты должен учитывать, что не только квартиры должны быть хороши, но и вот эти промежуточные пространства-посредники очень важны.

Антуан Кард: Идея Корбюзье, действительно, подразумевала, что между внешним пространством улицы и частным пространством дома не будет никаких посредников: ты выходишь из дома и сразу же оказываешься в большом мире. Но у нас-то в Locus Solus важный принцип состоит в том, что частные пространства и внешние никогда не контактируют напрямую. Между ними всегда что-то есть. И вот эти множественные пространства-посредники обогащают дом. Ты можешь выйти погулять в эти открытые коридоры с одной стороны здания, ты можешь даже поставить забор, если твоя дверь находится в конце коридора и этот забор не будет загораживать проход. Но пауза между частным и общественным всегда существует.

Сигрид Пере-Лааль: Иногда в коридоры выходят окна спален, иногда кухонь, иногда даже ванных комнат. Мы везде повесили ставни, то есть жильцы могут сами решать, оставлять ли им эти окна открытыми или нет. Но распахнутая структура апартаментов — это на самом деле благо: это хорошо для вентиляции и пропускает больше света во все помещения. И кстати, это был запрос от самих жильцов — сделать такую планировку.

Антуан Кард: Еще до начала строительства мы возили будущих жильцов на экскурсии — смотреть «Жилую единицу» Ле Корбюзье в Нанте, комплекс «Сите де Гранд-Парк» Лакатон и Вассаль. Показывали им планировки, объясняли, как всё это устроено. И жильцы согласились, что им нужны окна, которые будут выходить в коридоры. Кроме того, не так уж много людей проходят мимо этих окон. То есть сначала вы смотрите, и вам кажется это немного странным, а потом понимаете, что в конечном итоге так устроены многие дома в Бордо, большая часть города — это малоэтажная застройка, и с улицы хорошо видно, что происходит в комнатах первых этажей.

Антуан Кард: Мне кажется, что это очень важно — дать людям возможность выбирать, как они будут жить, чтобы квартиры и все общие пространства дома не были типовыми, чтобы они планировались под каждую конкретную семью, чтобы люди сами принимали решения, чтобы совершали активный выбор.

Сигрид Пере-Лааль: Когда мы с будущими жильцами смотрели проект Ле Корбюзье в Нанте, мы видели, что часть помещений специально была спроектирована так, чтобы жильцы смогли сами решить, как они хотят использовать их. И жильцы, действительно, решили и используют эти пространства как им нравится. Но также и будущие жильцы Locus Solus нам рассказывали, что им, в целом, нравились их прежние квартиры, их всё устраивало, но у них не было возможности что-то менять за пределами своего пространства, а для них это оказалось важным. Для них значимо, что они могут обустроить свой сад или огород, что они могут влиять на устройство этих общих пространств, что их не загоняют в рамки стандартных решений.

Антуан Кард: Нет-нет, мы вовсе не поэтому выбрали такое название. Строго говоря, это бюро Aquitanis предложило его, поскольку locus solus переводится как «уникальное место», и нам показалось, что это хорошее название для проекта, который подразумевает, что все жильцы смогут решать сами, как и каким способом они хотят жить — максимально разными способами, но в одном месте и в одном доме.