2010-е

,

Видеоарт

,

Северные страны

,

Исландия

,

Монологи художников

,

Музыка

,

Саунд-арт

Сигюрдюр Гвюдьонссон: «А затем поднять голову на звук движущейся чёрной массы»

После распада рок-группы, где он играл, Сигюрдюр Гвюдьонссон ушёл в изобразительное искусство, но обнаружил, что не может отказаться от давнего увлечения музыкой. С тех пор он записывает звуки исландской природы и индустриальных механизмов, а зрители его работ получают не только визуальные впечатления, но и принципиально новый жизненный опыт

№ 1 (600) / 2017

Сигюрдюр Гвюдьонссон

Художник, который работает с видео, звуком и в жанре перформанса, выставлялся как в исландских пространствах (Living Art Museum, Berg Contemporary, городском музее Рейкьявика, галерее Kling & Bang), так и за пределами страны — например, в венском Museums Quartier 21, в Художественном музее Франкфурта, в Музее Тиссена-Борнемисы и в Кунстхалле Мальмё

Сигюрдюр Гвюдьонссон. Эдда, 2013
HD видео, стереозвук, 7'09''

Все мои работы очень сложно описывать или объяснять: что можно, например, сказать о видео «Эдда»? Вся работа — это звук набегающих на берег волн, который накладывается на изображение серого паруса на весь экран. Дует ветер и по ткани пробегает рябь складок — не думаю, что тут уместны какие‑нибудь пояснения.

Я фиксирую звуки и виды природы, мне интересны технологические шумы и индустриальные сюжеты. Я хочу, чтобы человек шёл по галерее, слушая шум воды и неясные механические звуки ещё задолго до того, как увидит экран; чтобы у него потихоньку возникали свои ожидания, что же там происходит — и вот-вот появится. Но в конце — всего лишь крутящиеся бобины и струйка воды на экране.

Человек в капюшоне бредёт сквозь снежную пустыню к полуразвалившемуся дому, где гуляет ветер, а в комнате лежат сугробы, и все персонажи, которые ему являются, скорее всего, просто его воспоминания

Мне бы хотелось, чтобы все эти работы давали зрителю телесный опыт, при котором отключается рациональное восприятие. Пусть драматические и романтические элементы смешиваются друг с другом, а тьма арктической ночи за окном предвещает близкий белый рассвет, — но не потому, что именно это изображено на видео. Совсем нет, изображение абстрактно. Нужно, чтобы человек почувствовал это каким‑то иным способом, хотя мне сложно объяснить, каким именно. В работе «Колодец», например, камера смотрит вглубь бетонной шахты с проржавевшими металлическими скобами для спуска — туда, где быстро и мелко пульсирует вода. Это пространство кажется тесным и замкнутым, но в то же время снаружи восходит солнце и белый солнечный свет проникает в шахту, отражаясь от поверхности воды. Здесь есть немного от классической пейзажной живописи и немного от экспериментов Дюшана и Ман Рея. Мне нравится балансировать между природным и индустриальным, причём лучше, чтобы это были совсем старые механизмы или даже ситуация постапокалипсиса, как в видеоработе «Смертное ложе»: человек в капюшоне бредёт сквозь снежную пустыню к полуразвалившемуся дому, где гуляет ветер, а в комнате лежат сугробы, и все персонажи, которые ему являются, скорее всего, просто его воспоминания.

Сигюрдюр Гвюдьонссон. Магнитофон, 2010
HD видео, стереозвук, 20'00''

Или в AV Machine, которая впервые была показана в бывшей стеклянной фабрике, а ныне галерее BERG Contemporary, на экране появляется очень старое устройство — помесь кассетного магнитофона с телеприёмником — с жалким маленьким экраном чуть больше визитки. Конечно, это просто мёртвая вещь — она ничего не способна уловить, однако включена, работает и транслирует странный шум, экран моргает синим цветом, а само устройство становится чем‑то вроде памятника цивилизации, которой уже не существует. И мне этот приёмник чем‑то очень симпатичен: поскольку обречён на бесконечный и бессмысленный поиск сигнала, который уже никогда не придёт.

Я начинал как рок-музыкант, пять или шесть лет играл в группе. Мы исполняли гротескный death rock. Я самоучка, хотя мой отец — профессиональный музыкант, ударник в группе, а брат — рок-вокалист. Я же просто взял гитару и начал понемногу её осваивать, так что вокруг меня всегда было много музыки. Однако в какой‑то момент моя группа развалилась: один из её участников решил стать поэтом, второй ушёл в режиссуру, а я решил, что моё будущее в искусстве, и подал документы в Академию. Там я начал с очень традиционной живописи и скульптуры и всё равно пришёл в итоге к видеоарту. В нём я увидел море возможностей для использования звука и вообще моего прошлого музыкального опыта. Что‑то я пишу сам, что‑то беру у друзей, в том числе у тех, которые занимаются академической музыкой.

Сигюрдюр Гвюдьонссон. Колодец, 2016
HD видео, стереозвук, 38'50''

Сейчас мне больше всего нравятся живые перформансы. В 2014 году я, например, показывал работу «Траектории» в Харпе: соединял видеоряд на трёх экранах с живым исполнением композиции на рояле. Это не напоминало концерт, поскольку зрители могли ходить везде, где хотели, заглядывать в рояль, например, потому что часть композиции исполнялась непосредственно на струнах, — а потом поднять голову на звук движущейся чёрной массы. Потом эта работа поехала в Нью-Йорк и Вашингтон, а я пока остаюсь здесь, в Рейкьявике, учу студентов Академии создавать собственные видеоработы.