Москва

,

Выставки

Эпоха Рембрандта и Вермеера. Шедевры Лейденской коллекции

Где: ГМИИ им. А. С. Пушкина, Москва
Когда: 28 марта — 22 июля 2018 года

Название «Лейденская коллекция» относится не к местонахождению и не к школе, которой принадлежат приехавшие в ГМИИ картины. Это скорее метафора, обозначающая приоритеты американских хозяев собрания, супругов-бизнесменов Томаса С. Каплана и Дафны Реканати-Каплан. Супруги очень любят Рембрандта. Рембрандт родился в Лейдене. Там же сложился круг мастеров — представителей ювелирного письма, так называемой «тонкой живописи» (fijnschildere). Характерным её представителем был мастер красивых миниатюр с типажами-портретами горожан эпохи Рембрандта Геррит Дау (раньше его было принято транскрибировать как Герарда Доу). Геррита Дау, равно как и лейденского мастера «экранированного» ночного света Годфридуса Схалкена, чета Каплан очень любит и в коллекционировании отдаёт им приоритет. Явив завидную скромность, они назвали свою коллекцию не собственной фамилией, а просто Лейденской. Обозначили, скорее, территорию любви. Ведь в составе собрания имеются мастера, никогда в Лейдене даже не бывавшие, да и вообще не являющиеся представителями голландской школы живописи: Леонардо да Винчи (рисунок головы медведя), Рубенс…

Карел Фабрициус. Явление ангела Агари, около 1645
Холст, масло, 157,5 × 136

Это мерцающее «лейденское» название раскололо зрителей на два лагеря. Заточенные на сенсацию журналисты, вместе с потребителями топовых имён и шедевров, разочарованы — мол, похожее собрание с «пёстрым сором» малых голландцев и сомнительным Рембрандтом можно увидеть в любом большом музее с приличными по объёму фондами искусства старых мастеров. Вторая группа возражает: работавших на рынок малых голландцев в самом деле много и в музеях, и в частных коллекциях, и на аукционных торгах старого искусства, однако супруги Каплан предъявили нам искусство, которое является малоизвестной частью большого процесса становления и жизни огромной школы северонидерландской живописи XVII века.

Даже несмотря на то, что собрание не ограничивается «лейденской школой», этот город, воспитавший Рембрандта и его друга-конкурента Яна Ливенса, оказывается смысловым и концептуальным центром собрания. Сама изобразительная антитеза «ранний Рембрандт — ранний Ливенс» очень убедительно представлена работами того и другого. Сложное понимание достраивается контекстом из работ художников, совсем не намозоливших глаза посетителям того же ГМИИ или Эрмитажа. Да, Геррит Дау, Метсю и Терборх в наших собраниях присутствуют довольно полно, роскошными вещами, но про Схалкена, Ливенса, Фабрициуса, Фердинанда Бола или Говерта Флинка такого не скажешь, а они представлены на выставке произведениями отнюдь не проходными. Приехавшие картины этих мастеров помогают несуетно понять генезис стиля Рембрандта и его влияние на всё голландское искусство периода расцвета.

Рембрандт Харменс ван Рейн. Минерва, 1635
Холст, масло, 138 × 116,5 см

Вообще, несуетность и антисенсационность — два важнейших качества, по логике парадокса выводящие коллекцию в ранг подлинно значимых явлений в истории попыток создания частного музея в наше время. Восхищают основательность и профессионализм, с которыми коллекция представлена не только в музеях (до ГМИИ был Лувр, после будет Эрмитаж), но и в медийном пространстве. На сайте www.theleidencollection.com в свободном доступе размещён полный каталог собрания, включающего 250 живописных и графических работ. Каждая имеет подробное описание и репродукцию отличного разрешения с возможностью приближения деталей. Вещи не просто описаны и воспроизведены, но дополнены исследовательскими статьями и изображениями, обращающими нас к сходным по иконографии образам. Куратор Лейденской коллекции доктор Лара Ягер-Красселт подготовила тексты и к каталогу выставки в ГМИИ. Они помогают понять уникальность выбранной темы и историю коллекции, которая, кстати, совсем коротка по меркам самого предмета коллекционирования. Создать одно из лучших в мире частных собраний голландской живописи XVII века супругам Каплан удалось всего за 15 лет, с 2003 года.

В Москву приехали 80 картин и два рисунка: рембрандтовский «Лев» и леонардовский «Медведь». В традиционных для ГМИИ гостевых пространствах Белого зала и анфилады парадной лестницы работы сгруппированы весьма условно. Жанровая специфика («Аллегории», «Портреты», «Музыкальный досуг») сочетается с разделами монографическими: отдельно Рембрандт, отдельно — его влияние и школа.

По той же логике парадокса, самыми спорными для меня оказались тут картины, имеющие самые громкие атрибуции. За одним приятным исключением — тремя маленькими картинами восемнадцатилетнего Рембрандта, написанными маслом на дереве. Это аллегории слуха, осязания и обоняния — яркие, затейливые, с юморком и обаянием бравурного беспорядка, даже некоторого косноязычия. Работа с пластикой, пространством, цветом и светом всё равно впечатляет. Эти картины убеждают, особенно в соседстве с подобным же — юношеским, цветным и экспрессивным — «Изгнанием торгующих из храма», хранящимся в ГМИИ.

Исак де Яудервиллею Портрет Рембрандта в восточном одеянии, около 1631
Дерево, масло, 70,8 × 50,5 см

Представленные в экспозиции работы зрелого Рембрандта 1630—1640 годов убеждают меньше, они вполне могли бы атрибутироваться и его школой. Это не значит, что все они обязаны быть от художника отписаны. Возможно, мы имеем дело с прилежными учениками, а возможно, с не самыми лучшими произведениями самого Рембрандта Харменса ван Рейна. Исключение, пожалуй, составляет выставленный в парадной, «алтарной» перспективе Белого зала портрет так называемой «Минервы» (1635). Полотно принадлежит к редкому типу костюмированных портретов (модель в образе античной богини) и по феноменальной свободе письма, богатству драгоценных сияний цвета, бархатной мгле пространства соответствует таким супершедеврам Рембрандта, как эрмитажная «Флора» (написана примерно в это же время, в 1634 году). А из позднего периода выделяется, конечно, другая картина: пожилая дама со скрещёнными руками — великий шедевр, достойный ряда портретов Рембрандта 1660‑х годов из ГМИИ и Эрмитажа. Колористическая аскеза выявляет глубинное, внутреннее свечение живописных слоёв: угольки в ночи. Лицо и руки написаны так, что, глядя на них, мы читаем целый роман-биографию мудрой госпожи.

А вот гордость коллекции — «Девушка за верджинелом» позднего Вермеера Делфтского — не впечатляет совсем. Не характерный для мастера холодный свет, резкость контуров, тяжёлые тени, непрозрачная живопись, возможно, объясняются участием другого живописца на завершающей стадии. Зато по контрасту пленяют работы знакомых и незнакомых малых голландцев. Не столь великих, но ожидания счастливо подтверждающих. Среди любимых теперь: бисерная «безделка» Дау с кошкой в образе сфинкса на парапете, портрет красавицы в серебристом сфумато Каспара Нетшера, подбоченившийся по‑рембрандтовски щёголь Фердинанд Бол с его собственного автопортрета, невозможно прекрасные эффекты фосфоресцирующего ночного света на картинах-ноктюрнах Годфридуса Схалкена… На мой взгляд, именно эти работы достраивают наше знание о голландском искусстве до полноты переживания эпохи во всей её грандиозности.