В последнее время очень популярен формат концерта-лекции, где до того, как зазвучит музыка, слушателям объясняют, о чем с нами хотел поговорить композитор, на какие произведения предшественников он ссылался, какие тексты легли в основу постановки, иногда оркестр даже проигрывает фрагменты других работ того же автора или тех, кого он цитировал. Конечно, такой музыковедческий комментарий помогает услышать то или иное произведение. Однако короткой лекции зачастую недостаточно, чтобы по-настоящему погрузиться в нотный текст.

Честно говоря, вся программа нынешнего Дягилевского фестиваля видится как раз такой предварительной лекцией, которая готовит слушателей к премьере «Персефоны». Только эта предварительная лекция занимает десять дней — именно столько времени нужно, чтобы узнать все ключевые темы, обдумать их и пережить, настроить собственные уши, а уже потом воспринять кульминацию.

Что же это за ключевые темы? Во-первых, сам образ Персефоны — царицы подземного мира. Историю о том, как юную красавицу, танцующую с нимфами на цветущем лугу, похитил владыка мертвых Аид, мы знаем со школы, однако её можно интерпретировать разными способами, например, в духе Фрейда. А можно — в духе Элевсинских мистерий, где Персефона — это зерно, брошенное в землю, проведшее там полгода и проросшее по весне, богиня смены времён года и циклического времени. Поэтому на Дягилевском фестивале мы слушаем как перкуссионист Пётр Главатских миксует Вивальди с бразильскими ритмами и пермяцкими природными мифами, песнями и наигрышами. Поэтому мы смотрим перформанс команды «немхат» на Колесе обозрения в местном парке Горького и аудиовизуальную постановку «Весной» на основе фильма Михаила Кауфмана 1929 года и музыкального сопровождения Алексея Ретинского, поэтому мы слушаем «Триумф времени и разочарования» в исполнении оркестра La Voce Strumentale и Дмитрия Синьковского — в этом сочинении Генделя как раз подробно разобраны темы мимолетной и преходящей Красоты и всепобеждающего, безжалостного к людям Времени. Вероятно, создавая свои аллегорические фигуры, будто сошедшие с храмовых порталов, Гендель, хотел показать, как Время срывает покровы с Красоты и Наслаждения, обнажая прекрасную и вечную Истину. Однако в постановке Елизаветы Мороз мы видим лишь, как Красота, осознав свою недолговечность, по доброй воле сходит в царство мертвых и превращается в прах.

Ту же тему развивает ночной перформанс «Поэма горы» на стихи Марины Цветаевой (режиссер Серафима Красникова). Эта постановка разворачивалась на высоком берегу реки Камы, и три героини, воплощавшие три женских ипостаси — Девы, Жены и Старухи/Смерти — символически спускались от христианской церкви вниз, к реке, языческому пространству перехода — из мира живых в мир мертвых. По мере спуска они переживали весь цикл традиционных ритуалов — рождение, свадьба, сбор урожая, смерть. А по окончании перформанса зрителей заставили подняться по веревке обратно к церкви — чтобы замкнуть круг времён. И, кстати, в тексте Цветаевой образ Персефоны очень важен и именно в контексте перехода и возвращения в мир людей после смерти.

Персефоны зерно гранатовое!
Как забыть тебя в стужах зим?
Помню губы, двойною раковиной
Приоткрывшиеся моим.

Персефона, зерном загубленная!
Губ упорствующий багрец,
И ресницы твои — зазубринами,
И звезды золотой зубец…

И если мы вернёмся к мелодраме Стравинского, его героиня — это как раз воплощенная Весна, которая не только каждый год возвращается к людям, чтобы вернуть им тепло и жизнь, но которая по доброй воле каждую осень нисходит в Преисподнюю — чтобы и мертвым принести свет и надежду. Вопреки гомеровскому мифу, оперная Персефона спускается в Аид не из любви к тёмному мужу (его вообще нет на сцене), и не повинуясь магии гранатового зёрнышка, а именно потому что однажды она увидела толпу серых призраков, которые не помнят себя и не помнят весну, забыли, как ощущается тепло, и героине невыносимо жить, зная, что где-то там внизу томятся эти люди.

Я вижу на лугах среди белых лилей, бледны,
тревожны и печальны,
Блуждают скорбно толпы теней…
Как труден, страшен путь их дальний.
Любви, надежды им не знать!..

О нимфы, сестры!
Подруги юных дней
Как я могу остаться с вами,
Быть всех беспечней, веселей,
здесь, под родными небесами,
Когда я знаю о страданьях измученных теней!

Здесь Персефона выступает, конечно, прообразом Христа. Она не в силах вывести людей из царства мёртвых, но возвращается к ним снова и снова, пытаясь не оставить своим вниманием ни тех, кто ждет её наверху, ни тех, кто заключён в нижнем мире. Поворачивается Колесо года, и наступает Пасха древнего мира. Неслучайно во втором отделении оркестр musicaAeterna исполняет «Симфонию псалмов» Стравинского — как христианскую литургию и как продолжение идей «Персефоны».

Роль царицы подземного мира сыграла Айсылу Мирхафизхан, очень похожая на заказчицу музыки — Иду Рубинштейн, причем не настоящую Иду, какой мы её видим на фотографиях, но на тоненькую девушку с портрета Валентина Серова, такой же её сохранили воспоминания современников: «Она производила впечатление какой-то „нездешней“ сомнамбулы, едва пробудившейся к жизни, охваченной какими-то грезами…». Именно такой предстала Айсылу в образе умирающей и возрождающейся богини, которая в своих странствиях между мирами как будто не вполне понимает, где она оказалась сейчас, но видит жизнь как бесконечный круговорот между пространствами земли и неба.

Конечно, если Персефона — главная героиня фестивальной мистерии, то главный герой — сам композитор Игорь Стравинский, так что зрителей требовалось погрузить в его музыкальную вселенную. В частности, исполнив более ранние работы — например, «Историю солдата» на основе народных баек про солдата и чёрта, сочинённую Стравинским для бродячего театра в Швейцарии — а происходило всё это в 1918 году, пока в Европе косила людей испанка. «История солдата» предшествует неоклассическому периоду Стравинского, когда и была создана «Персефона». И в камерной сказке тоже рассказывается история о том, как человек, случайно связавшийся с чёртом, оказывает не в силах вырваться из-под его власти и оказывается в преисподней.

Однако самый очевидный пролог к итоговой постановке — это перформанс «Персефона. До» (режиссер Евгений Маленчев), специально подготовленный, чтобы ввести зрителя в контекст. Перформанс этот исполнялся каждый фестивальный день на действующем предприятии — пермской судоверфи, куда обычно вход посторонним посетителям закрыт. Судоверфь, хоть и работающая, выглядит заброшенной, и её ржавый остов, тишина и пустота превосходно работают в качестве метафоры нижнего мира: медленно сдвигается гигантский железный занавес, открывая зрителям темное нутро, и также медленно съезжает по рельсам пустая платформа, которая спускает на воду невидимую лодку — в этот момент камский затон превращается в Стикс.

Всё это время в наушниках у зрителей звучит голос Стравинского — отрывки из его писем, воспоминаний и интервью, комментирующие предысторию создания «Персефоны», его разногласия с автором либретто Андре Жидом и размышления о творчестве как таковом. В финале тяжелая платформа, утонувшая в водах пермского Стикса, вдруг поднимается со дна и возвращается на землю — нам показывают ту же «Персефону», нисхождение в Аид и исход из него, но в варианте театра-инсталляции.

Помимо творческого пути Стравинского нам рассказывают и о других источниках постановки — назидательная melodramma seria высокого барокко, так что помимо уже упомянутого «Триумфа времени» на фестивале прошёл большой концерт «Барокко-гала» оркестра La Voce Strumentale. А в атмосферу греческой архаики слушателей погружал Йоргос Калудис, который по ночам, буквально в темноте играл на критской лире для сидящих и лежащих на полу зрителей. Критская лира — один из самых древних музыкальных инструментов, предшественница всех современных смычковых — скрипок, альтов и виолончелей. Калудис исполнял средневековую и барочную музыку — но само звучание инструмента возвращало слушателей к каким-то еще более древним пластам культуры.

Конечно, любого пересказа будет недостаточно, чтобы передать происходившее на фестивале, но diaghilev.live щедро делился со зрителями трансляциями всех своих событий. Некоторые, например, та же «Персефона» были доступны только во время самого события, другие выложены на YouTube, и их очень стоит посмотреть:

Игорь Стравинский. История солдата
Чтецы — артисты БДТ им. Г. А. Товстоногова: Варвара Павлова Виктор Бугаков. Музыканты — солисты оркестра musicAeterna

Времена 300
Проект Петра Главатских

Барокко-Гала
La Voce Strumentale и Дмитрий Синьковский

Come again… Sweet love
musicAeterna и Йоргос Калудис (Греция)