Деньги для искусства

Первую картину я купил, когда учился в МАИ, году в 1973-м. Заплатил по тем временам много — 25 рублей. Вещь мне страшно понравилась, но, увы, не сохранилась. Она была чем-то похожа на Рабина: лампа под потолком, бутылка на столе, грязноватая гамма.

Потом я, вдруг, сам с большим энтузиазмом занялся живописью. Только когда я взял кисточку в руки и попробовал размазывать масло по холсту, зародилась даже не любовь к изобразительному искусству, а именно понимание технологии — как и зачем это делается. Практика показала мне больше, чем любой учебник. Рисовал, кстати, почти исключительно ню. Вероятно, именно с тех пор у меня и осталась любовь к обнаженной натуре уже как к предмету коллекционирования.

Борис Свешников. На пленэре, 1976

Бумага, тушь, белила. 24,5 x 32

Александр Тышлер. Эскиз костюма, 1978

Бумага, фломастер. 60 x 72

Юло Соостер. Двое, 1965

Бумага, тушь. 23 x 26

Юрий Кононенко. Ню, 1986

Смешанная техника. 50 x 69,5

Михаил Штырев. Обнаженная с зеркалом

Карандаш, бумага, тушь. 50 x 86

Катя Медведева. Мария Магдалина, 1993

Холст, масло 58 x 49

Вячеслав Калинин. Гадание по руке, 1977

Холст, масло. 58 x 49

Евгения Ярова. Поцелуй, 1992

Холст, масло 35 x 26

После института, когда я писал диссертацию, собирательство отошло на второй план. Увлечение вернулось во время работы в Миннефтегазстрое — именно тогда я познакомился с Дмитрием Гордеевым и другими художниками из «Двадцатки». В 1988 году мы с приятелями создали кооператив «Творчество»: хотели как-то продвигать любимых художников, но возникли проблемы с помещением, и нам удалось сделать только один каталог. Десяток художников (Зверев, Куркин, Гордеев и др.), огромный по тогдашним меркам тираж (пятнадцать тысяч!), плохая бумага. Это было первое в своем роде издание, теперь — библиографическая редкость. Еще пару лет назад видел его в продаже в одной галерее.

Как только стал зарабатывать деньги в далеком от искусства бизнесе, появилась возможность одновременно помочь художнику и оставить о нем память. А тема родилась сама собой - ню. Впрочем, постепенно произошла некоторая трансформация, поскольку меня, скорее, интересует образ женщины как таковой. Когда-нибудь я надеюсь сделать выставку под названием «Фемина» и показать там и графический, и живописный ряд хорошо известных художников, которые на протяжении своей творческой карьеры хотя бы раз изображали женщину в той или иной ипостаси. Не обязательно обнаженная натура или портрет — это может быть и жанровая сцена, в которой присутствует яркий женский образ.

Непопулярная тема

Мне часто говорят: собирать ню невыгодно. У всех художников есть определенная направленность. Многие, даже предметники, вообще не рисуют женщин, тем более, обнаженных. Но зато, как показала практика, многие из тех, кто, казалось бы, совершенно далек от темы «ню», все-таки пробовали себя в этом жанре. Например, недавно я обнаружил занятную картину Краснопевцева, двустороннюю, с одной стороны — женский портрет, с другой - обнаженка. Краснопевцев у всех ассоциируется с натюрмортом, а здесь он открылся совершенно с другой стороны.

Вообще-то считается, что не всегда работа
с обнаженной натурой или просто женским образом — вершина творчества того или иного художника. Поэтому коллекционеры не хотят покупать «нешедевр», ученическую вещь, в кото-
рой стиль художника присутствует, но еще не в полную силу. Это может быть не слишком характерное произведение, иногда — почти неузнаваемое. На мой взгляд, как раз это и интересно для истории. Но главное — мне хочется выстроить некий изобразительный ряд, который показал
бы способность (или неспособность) более или менее известных художников изобразить эту часть реальности.

Люди и техника

Больших материальных возможностей у меня не было, поэтому большая часть того, что удалось собрать, — графика. Почти полови- на имен в моей коллекции — около пятидесяти — представлена рисунками, офортами, гравюрами и т. п. Это — Тышлер, почти все наши «шестидесятники», из более поздних или ныне творящих — Юрий Кононенко, Дмитрий Лион, Дмитрий Гордеев, Сергей Гета, Владимир Башлыков, Владимир Сальников. Из любимых — недавно умерший Михаил Штырев, потрясающий график.

Еще мне очень нравится наивная художница Женя Ярова — мое открытие. Сейчас она уже несколько лет подряд оформляет Каннский фестиваль. Видимо, я займусь организацией ее выставки в Москве. Из новейших приобретений отмечу Андрея Моду — на мой взгляд, весьма многообещающий художник, потрясающий колорист.

Болезнь и миссия

Уже лет десять как я забросил свой экспортно-импортный бизнес и занимаюсь только коллекцией. Естественно, собирательство, превращаясь в основную профессию, обрастает массой побочных занятий: волей-неволей становишься где-то дилером, где-то экспертом. Дилером, наверно, проще: когда занимаешься этим много лет, связи уста- навливаются, через руки проходит много картин. Происходит постоянный обмен, перепродажа. «Насмотренность» рождает опыт, и теперь уже некоторые обращаются ко мне как к эксперту, хотя пока я не всегда готов брать на себя ответственность в таких серьезных вопросах.

Справедливо говорят, что коллекционирование — это болезнь. Я пока от этой болезни вылечиваться не хочу. Может быть, настанут времена — совсем тяжелые или неинтересные, — и придется все распродавать, но пока еще можно делать какие-то открытия.

Миссия коллекционера… Она вполне очевидна. Раньше не было ката- логов, и отец вырезал из «Огонька» цветные иллюстрации. Они до сих пор у меня хранятся: четыре толстые папки за 20−30 лет — все русские классики. В детстве меня за уши водили в Третья- ковку, я думаю, это даром не прошло. А у многих интерес к искусству начисто отсутствует. Поэтому миссия может быть просветительская. Сейчас мне предложили составить некую публичную коллекцию, с чисто просветительской целью. Я за это возьмусь. Отдать свое собрание государству… Нашему — пока нет. Но, конечно, очень хотел бы познакомить с коллекцией всех желающих. И желающие, я думаю, найдутся.