XX век

,

Архитектура

,

Графика

,

Дизайн

,

Живопись

,

Фотография

Эль Лисицкий. El Lissitzky

№ 4 (603) / 2017

Эль Лисицкий. Проун 84, 1923—1924
Бумага бархатная цветная, тушь, наклейки из цветной и белой бумаги, 45,6 × 45,3 см

Где: Новая Третьяковка, Москва
Еврейский музей и центр толерантности, Москва
Когда: 16 ноября 2017 — 18 февраля 2018 года

Выставка «Эль Лисицкий. El Lissitzky» открылась в Москве сразу на двух площадках. До 18 февраля его графику, живопись, фотографии, а также дизайнерские и архитектурные работы можно увидеть в Еврейском музее и в Новой Третьяковке. Масштабный проект, посвящённый художнику, который в 1919 году изобрёл проуны («проект утверждения нового») и вместе с Малевичем придумал супрематизм, следует считать важнейшей деталью пазла под названием «русский авангард», который составляли столичные музеи весь 2017 год. Радуясь нынешнему успеху, стоит, однако, вспомнить, что первая после десятилетий забвения выставка Эль Лисицкого состоялась лишь в 1967 году в новосибирском Академгородке стараниями его вдовы, Софи Лисицкой-Кюпперс: во время войны её выслали из Москвы в Сибирь, а до того она была крупным немецким коллекционером и куратором. В том же 1967‑м Николай Харджиев показал несколько вещей Лисицкого в Музее Маяковского — но тем всё и ограничилось. И хотя уже через год Софи передала Третьяковской галерее около 300 работ мужа, его первая ретроспектива случилась только сейчас.

На Западе художник известен несравнимо больше — там Лисицкого, работавшего в начале 20‑х годов в Германии (в 1924‑м Малевич безуспешно пытался уговорить его не возвращаться), выставляли много и охотно. Его работы демонстрировались на выставках в Берлине, Кёльне, Висбадене, Цюрихе, Нью-Йорке; название мюнхенской выставки 1926 года — «Мондриан — Париж, Лисицкий — Москва, Ман Рэй — Нью-Йорк» говорит само за себя. В Европе осталось много его вещей, некоторые из которых в 1937‑м были проданы на нацистких выставках «дегенеративного искусства». Сам же Лисицкий жил в это время в Москве, уже окончательно расставшись с иллюзиями о светлом будущем страны социализма. Вместе с женой он делал пропагандистский журнал «СССР на стройке», выходивший на четырёх языках. С авангардисткими проектами было покончено. Умер Лисицкий в 1941 году от туберкулёза (последний его плакат «Всё для фронта, все для победы» напечатан после смерти), не предполагая, что даже имя его на ближайшие четверть века соотечественники предпочтут забыть.

Эль Лисицкий. Фигура из геометрических форм. Вариант проуна 43, около 1922
Бумага, наклеенная на картон, графитный и цветные карандаши, наклейки из цветной бумаги, 49,4 × 29,9 см

С 60‑х годов из крупных выставок с участием работ Лисицкого в России можно вспомнить разве что проект эйндховенского музея Ван Аббе, в 2013 году показавший знаменитого авангардиста в сомнительном тандеме с Ильёй Кабаковым. Выставка тогда побывала в Эрмитаже и МАММ, но придумали её именно в Эйндховене, найдя таким образом применение своим 88 работам художника (включая его живопись, которой нет в России). В 1968 году музей купил их у наследницы художника Фридриха Фордемберге-Гильдеварта, дружившего с Лисицким и работавшего с ним в Ганновере в одной мастерской. В этой же мастерской Лисицкий придумал «Кабинет абстракции» для Провинциального музея Ганновера — один из главных своих проектов в области практически изобретённого им экспозиционного дизайна.

Изобретательство было сутью творчества Лисицкого. «Путь творчества — изобретение», — говорил художник, и это касалось всего: искусства, сценографии, книгоиздательства, архитектуры, мебельного дизайна (Лисицкий, среди прочего, первым запатентовал складную мебель). Отвечая в 1940 году на вопросы некой анкеты, Лисицкий пошутил: «Как говорят, „скромность не разрешает мне“ рассказать о моём влиянии на создание современного западноевропейского искусства». Вместо него об этом рассказывает выставка.

На ней мы видим фотографии «Абстрактного кабинета» и другого его выставочного эксперимента, берлинского Prounenraum («Пространство проунов»). Тут же демонстрируются его живописные проуны, привезённые из музея Ван Аббе (Эйндховен), Художественного музея Морицбург (Халле), Стеделийк музея (Амстердам), Центра Помпиду (Париж), Художественного музея Базеля и Национального музея искусств Азербайджана (Баку). Играя плотностью мазка и глубиной красочного слоя, Лисицкий добивается в холстах иллюзии трёхмерности: каждый проун хочется схватить и вытащить в объём.

Эль Лисицкий. Флаговый штандарт советского павильона выставки «Пресса» в Кёльне. Вид от Рейна, 1928
Картон, тушь, гуашь, коллаж (наклейки из цветной бумаги), 70,8 × 52,8 см

С проунами заигрывает и архитектура выставки — автор экспозиции в Третьяковке, Евгений Асс, превратил двухэтажный интерьер в один сплошной проун. Архитекторы обеих частей проекта (в ЕМЦТ за дизайн отвечают Кирилл Асс и Надежда Корбут) оказались деликатны по отношению к художнику. Белый куб, поделённый на залы, стал идеальным пространством для демонстрации журнальных проектов Лисицкого, его фотоэкспериментов и рекламы, театральных декораций, плакатов (впервые РГБ дала на выставку оригинал из первого, 1920 года, тиража плаката «Красным клином бей белых») и, конечно, графики — не только книжной, эпохи «Культур-лиги» (а Лисицкий был одним из лидеров этого созданного в 1918 году движения деятелей авангардного еврейского искусства), но и совсем ранних работ, сделанных студентом архитектурного факультета Высшей политехнической школы в Дармштадте Лазарем Лисицким во время пеших путешествий по Италии в 1911—1913 годах.

Дело в том что проун, по Лисицкому, есть «пересадочная станция между живописью и архитектурой», а свой творческий путь Лисицкий начинал именно как архитектор — помимо Дармштадта, он отучился также в Рижском политехническом институте, из‑за войны временно переведенном в Петербург. Хотя мастер успел поработать в мастерских Великовского и Романа Клейна, делом его жизни зодчество так и не стало: Лисицкому удалось построить единственное здание, типографию журнала «Огонёк» (1930—1932) в 1‑м Самотёчном переулке, в которой огромные квадратные окна чередуются с маленькими круглыми, — судьба этой постройки, увы, до сих пор вызывает тревогу. Тем не менее очевидно, что современная архитектура в значительной степени базируется на его изобретениях. Если как фотограф Лисицкий применил новые принципы фотомонтажа (образцы его «фотописи» и коллажи показывают в ЕМЦТ), то как архитектор — дал прогноз развития городов будущего. Идея горизонтальных небоскрёбов, предложенная им в 1924‑м для оформления начальных точек вылетных магистралей — зданий разных цветов на Бульварном кольце планировалось восемь, и первое собирались возвести у Никитских Ворот, — казалась утопией, но сегодня она реализуется по всему миру. Ведь что такое деконструктивизм Даниэля Либескинда или Захи Хадид, как не реализованный в материале проун?