XX век

,

2000-е

,

2010-е

,

Греция

,

Звёзды

,

Италия

,

Россия

,

Успех

Выбор критиков. Виталий Пацюков: Яннис Кунеллис

Для Янниса Кунеллиса роль художника состоит в том, чтобы протянуть невидимую нить между временами, от самых корней — от греческой и иудейской цивилизаций до наших дней

№ 1 (584) / 2013

Яннис Кунеллис

Итальянский художник греческого происхождения, один из создателей и главных представителей арте повера

Яннис Кунеллис. Senso titulo (Без названия), 2011
Инсталляция на фабрике «Красный Октябрь», Москва

Яннис Кунеллис вышел из античности, из Древней Эллады, его творческий путь пересекает территории культуры, направляясь в неизведанное и вместе с тем всегда возвращаясь, как легендарный маршрут Одиссея, обогащённый ветрами, запахами, тактильной памятью и глубиной визуальных впечатлений.

Одна из ранних и принципиальных инсталляций Кунеллиса, показанная в Мартин Гропиус Бау, называлась «Альбатрос», лодка-птица, травмированная океаническими штормами-метафорами человеческой истории, расколотая надвое, но сохранившая дух непрерывного творческого труда, феномен очищения, омовения человеческой судьбы. Она предстала зрителю в своей обнажённой мужественности, аскетизме арте повера, открываясь потертостями-шрамами своих деревянных рёбер. Её невозможно было просто созерцать — она втягивала в свои измерения, как контр-рельефы Владимира Татлина. Наделённый обратной перспективой, магический объект «Альбатрос» превращал зрителя в участника, в путешественника, совершающего ритуальное паломничество.

Яннис Кунеллис. Senso titulo (Без названия), 2011
Инсталляция на фабрике «Красный Октябрь», Москва

Переехав в Рим, став Джанни Кунеллисом, художник обретает вторую родину, погружаясь в образы раннего Ренессанса и в напряжённо-пристальную прозрачность видений Мазаччо. Рим Кунеллиса начинается с чисел, в которых просвечивается Пифагор и Галилей, Демокрит и Фибоначчи. Числа движутся в его холстах, меняя системы координат — числа со стрелками, знаками сложения, умножения, сохраняя в себе архаический реликтовый смысл имени. Они выстраиваются внутри художественного пространства, снимая проблемы жанра и технологии, как непрерывный путь сквозь ткань истории, её лакуны, рельефы и ниши. Число в его ранних композициях неотделимо от античных феноменов, когда простая цифра обладает объёмом и речью, с помощью которой Гомер перечисляет корабли в своих великих поэмах. Оно снимает драматизм своих последовательностей и операций, с помощью которых формируются законы нашей иллюзорной цивилизации. Знакомые нам с детства, их образы далеко выходят за пределы аксиомы Евклида, нарушая принципы существования параллельных прямых и вторгаясь в пространства теории относительности и откровения Большого взрыва. Числа Кунеллиса — живые сущности, первичные элементы — земля, огонь, воздух. Воплощённые в нашу реальность, они превращаются в людей, растения, животных, в человеческий предметный мир — кровать, дверь, стол. В 1969 году он выставляет в римской галерее Аттико число двенадцать — двенадцать лошадей чёрной и белой масти, рифмуя свои образы с метопами Парфенона и бронзовой квадригой на портале собора Св. Марка. Энергия и сила этого свидетельства манифестирует художественную реальность как органическую данность, как жизнь в согласии с дарами природы, с её естественностью, не требующей от нас использования особой инструментальности, техногенных форм. В этой концепции газовые горелки художника превращаются в цветы, а металлические пространства населяются птицами.

Кунеллис любит Россию как продолжение греческого мира, хорошо знает её культуру, и в инсталляции «S. T.» обозначает российское пространство как территорию безмолвия, трагедии и надежды

Для Янниса Кунеллиса настоящее и будущее возникает из прошлого, мир для него непрерывен и застыл в молитвенном предстоянии. Россия в этой поэтике становится особенно важной для Кунеллиса. Он любит Россию как продолжение греческого мира, хорошо знает её культуру, и в период своего второго приезда в нашу страну в 2011 году выстраивает инсталляцию «S. T.», обозначая российское пространство как территорию безмолвия, трагедии и надежды. В её слоях художник останавливает наш взгляд над полем брошенных одежд, на котором расположились музыкальные инструменты. Он заклинает наше зрение, раскрывая его возможности бесконечно вглядываться в их распластанные формы, поверх которых проходят рельсы, завершающиеся образом детской коляски. Коляска заставляет вспомнить русскую прозу Гоголя, Тургенева, Достоевского, она болью отзывается в «монтаже аттракционов» Сергея Эйзенштейна, в его легендарном фильме «Броненосец „Потёмкин“», прыгая вместе с ребёнком по одесской лестнице и отражаясь в безумных, расширенных от ужаса глазах матери. Она скачет, нарушая своим лихорадочным движением ритм шагов вооружённых солдат. Рельсовый путь, пересекающий всю инсталляцию, расширяет свои визуальные смыслы до знаменитой Транссибирской магистрали, по которой мечтал проехать весь европейский авангард, начиная от Альфреда Жарри и заканчивая Йозефом Бойсом. По Транссибирской магистрали везли заключённых, по ней проехал Антон Чехов, завершив своё путешествие записками о тюрьмах дальневосточного острова Сахалин. Образность упавшей одежды в инсталляциях «S. T.», где теряется тело человека, восходит в культуре Кунеллиса к Мазаччо, к его фреске «Бегство из Рая», к переходу Адама и Евы из ангелического мира в реальность земных странствий, где появляется одежда бренности, одежда суетности желаний и первой утраты. Сбросить одежду — означает вернуться в мир органики и первосмыслов; её потеря требует мужества, одинокой воли и достоинства. Яннис Кунеллис, создавая инсталляцию, фактически совершал глубоко символический перформанс. Каждое пальто он бережно брал в руки, нёс в предназначенную для него точку, сосредоточивался и совершал бросок. Заложенная в этом движении проекция, наполненная энергией и жестом художника, формировала элементы пространства. Далее Кунеллис брал музыкальный инструмент, трогательно, как ребенка, нёс его к месту расположения пальто и бережно укладывал. Что же возникало перед нами — побоище с останками героев, поле битвы или метафизическое пространство великого вечного отдыха, наполненное смыслом, как библейская фраза «прежде чем родиться, надо умереть»? Художник обнажал нашу реальность до её последних слоёв, до предела, предоставляя возможность осознания той ситуации и той критической точки, в которой все мы находимся. Лекцию, прочитанную в ГЦСИ в 2012 году, Яннис Кунеллис завершил фразой «всматривайтесь и вслушивайтесь в простую реальность, окружающую нас».