Прогулка. Дмитрий Новик
Юбилей Петербурга прошел как сугубо традиционное официальное мероприятие. Современные художники то ли по лености, то ли по принципиальным соображениям от праздника почти устранились, даже не попытавшись извлечь из него пиаровские дивиденды. Город поддержал миф о заповеднике всего старого и классического.
Самые грандиозные выставочные проекты подготовили к юбилею города два главных музея. Русский музей сделал своим праздничным хитом «Портрет города и горожан», попытавшись вместить в залах корпуса Бенуа не только все 300 лет Петербурга-Петрограда-Ленинграда, но и зарисовки из жизни его жителей. Образ северной столицы был вполне привычен и узнаваем: справа — портрет города, слева — горожан. Справа — верфи, дворцы и проспекты, слева — быт извозчиков, дворянские балы и сходки путиловских рабочих. Справа — гравюры Алексея Зубова, пейзажи Александра Бенуа и «Демонстрация на площади Урицкого» Бориса Кустодиева, слева — портреты Петра I, «Председатель Санкт-Петербургского биржевого комитета В.М. Зверьков», вырезанный из кости мастером-самоучкой Яковом Серяковым, и «Портрет ударника» Казимира Малевича. Бросалось в глаза отсутствие работ художников последних десятилетий. Единственным исключением стали «Фонтанка» Тимура Новикова и «Стакан» Константина Симуна. Но Русский музей все же смог удивить своих зрителей. В праздничную экспозицию включили две видеоинсталляции: виды Петербурга с палубы катера и борта вертолета.
Эрмитаж в противовес своему веч- ному сопернику юбилейный проект посвятил не городу Петра, а самому императору, назвав его «Основателю Санкт-Петербурга». Царь-плотник, государь-преобразователь, самодержец-покровитель наук, император-коллекционер, монарх-градостроитель и прочая, прочая. Музей вместил 800 экспонатов в трех парадных залах невской анфилады. Как ни странно, получилось. Кому-то приглянется знаменитая восковая персона Петра, сделанная Бартоломео Растрелли, или Венера Таврическая, купленная в Италии по личному распоряжению Петра и положившая начало античной коллекции Эрмитажа. Другие заинтересуются кафтанами, картузами и ночным горшком императора.
Единственный импортный участник выставки — большой парадный портрет Петра из Королевского Кенсингтонского дворца в Лондоне. Молодого царя изобразил английский художник, сэр Готфри Неллер, во время визита того в Англию. Картина никогда не покидала пределы дворца, исключение сделано в честь трехсотлетия Петербурга по личному разрешению королевы Елизаветы II.
Несмотря на упомянутые проекты, главной городской выставкой должна была стать экспозиция в Манеже — «Праздничный Петербург». Однако подарок к юбилейной неделе запоздал: выставка открылась только в середине июня. Питерские музеи, архивы и библиотеки в количестве 24 штук собрались вместе, чтобы показать, как в городе праздновали военные победы, Пасху и предыдущие юбилеи. А также, что носили на придворных балах и как рекламировали маскарады времен НЭПа. Авторы нагородили дизайна: мостки с лестницами, длинные синие ковры, очевидно, обозначающие море, огромный макет корабельной кормы и манекены из упаковочного картона. Получилось сумбурно и невесело. Вещи утонули в обилии выставочных наворотов. Главный же хит манежной выставки — огромное, площадью 24 квадратных метра атласное панно «Поезд в пути». Вышитую вручную карту железных дорог СССР, украшенную портретами вождей, работницы станции Шепетовка подарили Сталину к очередному партийному съезду. Эта уникальная вещь долгие годы пылилась в фондах Музея политической истории, сейчас ее впервые показали публике.
Известно, что на праздники принято дарить подарки. Все художественные и околохудожественные дары достались Музею истории Петербурга. Их сразу же выставили в особняке Румянцева на Английской набережной. Впрочем, отнести к искусству аляповатые пейзажи со всех мест России и окрест, такие же ковры и керамику, язык не поворачивается. Только трио Иржи Давид — Михаил Волков — Владимир Сальников серьезно подошли к задаче изготовить подарок от Чехии и Венгрии. Они на неделю заперлись в каюте теплохода, который вез актеров уличных театров из Москвы в Петербург, и создали эпическое полотно «Робот Эмиль поздравляет Петербург с трехсотлетием». Главный персонаж этого сугубо реалистического произведения — вовсе не импортный робот, а родной царь, держащий в плотницких руках «Черный квадрат».
Самыми популярными подарками юбилейному Санкт-Петербургу были памятники. Молдавия подарила Антиоха Кантемира, Татарстан — Габдулу Тукая, Украина — Тараса Шевченко, Казахстан — Джамбулу, Белоруссия — Якуба Коласа, Италия — бюсты Росси, Ринальди, Растрелли и Кваренги, Индонезия — скульптуру легендарной птицы Гаруда. Перед Константиновским дворцом появилась конная статуя Петра I — копия рижской. Там же была установлена скульптурная группа Михаила Шемякина, куда входят фигуры Петра I, его супруги Екатерины, карлика и двух борзых собак, а также царский трон. Общее число подаренных памятников перевалило за сотню. В Музее городской скульптуры даже открылась постоянная экспозиция, где показали модели не только известных памятников Петербурга — от «Медного всадника» до аникушинского Пушкина, — но и неосуществленные проекты. Вряд ли когда-нибудь реализуется замысел Анатолия Васильева создать памятник русской литературе в виде «Шинели». Или его же «Белый платочек», которым террористка Софья Перовская махнула своему коллеге Гриневицкому, и тот бросил бомбу в императора. Как утверждает автор, этот монумент направлен против террора.
Если мир завалил Санкт-Петербург подарками, то город постарался открыть перед приезжими отреставрированные дворцы. После двухлетней паузы вновь стал доступен для публики Михайловский замок. Правда, до места, где император Павел получил «апоплексичесий удар золотой табакеркой по голове», не дойти: там работают реставраторы. Но можно посмотреть в вестибюле на скульптуры из Летнего сада, спрятанные от вандалов и непогоды, подняться по главной лестнице в парадные залы. Русский музей, которому принадлежит дворец, не стал перегружать искусством творение Баженова-Бренны: были показаны несколько парадных портретов представителей семьи Романовых и копии античных сюжетов, созданные русскими художниками в эпоху классицизма. Главным сюжетом выставок стало пространство самого здания. Во внутреннем дворе замка петербуржец Владимир Горевой установил памятник Павлу: император сидит на троне, украшенном его любимым мальтийским крестом.
Кроме Михайловского замка, стали доступны парадные залы Строгановского дворца. Его перекрасили из привычного зеленого в первоначальный бледно-палевый цвет. Некогда секретный военно-морской институт стал постоянно действующей Галереей русского фарфора. Первая выставка — продукция завода Гарднера. По выходящей на Мойку анфиладе стоят императорские сервизы, на Невский - жанровые фигурки (дворяне, пейзане, пастушки и купальщицы).
Немногочисленные современные художники, решившие-таки принять участие в праздничных торжествах, тоже занялись обновлением города. «Райские кущи», объединившие сразу несколько художественных проектов, открылись в саду Фонтанного дома. Кураторы решили показать зрителям «новую петербургскую архитектуру» (павильон «Санкт-Петербург» Оскара Мадеры — попросту шалаш) с живописным наполнением (галерея портретов Владимира Козина «300 лет — 300 лиц»), «новое садово-парковое искусство» (созданный из живых цветов «СадАрт») и обустройство «нового петербургского двора» (проект «МусороПроводы» группы «Мусорщики»).
Не все начинания актуальных художников были адекватно восприняты органами власти. Так, милиция прервала акцию закладки камня, организованную общественным движением «Петербург без крыши». Участникам акции, развернувшим лозунги «Новому городу новый центр», «Я уезжаю из Петербурга» не дали доехать до Турухтанных островов, где, согласно архитектурным расчетам, должен быть заложен новый центр Петербурга.
Интерактивный перформанс «ПЕТЕРБУРГ 003, или живая Кровь Петербурга» был придуман куратором галереи «Навикула артис» Глебом Ершовым. Жаль, что идея переливания свежей крови (в качестве которой применялось испанское вино, предварительно разлитое по тридцати капельницам) в жилы, точнее — в стаканчики горожан, не вызвала энтузиазма у населения. Может быть, потому что куратор призвал участников акции «креативно обогатить кровь и по капле вернуть ее любимому городу». В тот же день небольшим тиражом были напечатаны листовки с единственной фразой: «зона, свободная от юбилея».