Что: Арт-усадьба Веретьево
Где: Московская область, Талдомский район, дер. Веретьево

Многим известно, что арт-усадьба «Веретьево» — одно из самых интересных пространств Подмосковья. Прежде всего, потому что там находится парк, придуманный архитектором Александром Бродским. Точнее не так, там находится парк, извлеченный из сновидения архитектора Александра Бродского. Причём перед сном Бродский, вероятно, смотрел полную ретроспективу фильмов Андрея Тарковского. Но, кажется, зрителю требуется некоторая подготовка, прежде чем нырнуть в реальность чужого сновидения.

Во-первых, парк этот совершенно разный во все времена года. Причём в нём не просто природа каждый раз выглядит иначе, это-то как раз очевидно, но летом, зимой и осенью меняется содержание той истории, которую зритель может вычитать в парковых дорожках, мостках и лестничных пролётах. Однако чтобы прочитать хоть какую-то историю — непременно нужно ходить в одиночестве, обязательно в будни. И не потому что в будни посещение бесплатное, а в выходные за деньги, а чтобы избежать, во-первых, толпы, которая убивает всю сновидческую природу парка, а во-вторых, чтобы вам не вручили схемку с перечнем «арт-объектов»: после этого очень трудно избежать поиска этих самых объектов и воспринять парк как целостное произведение.

Идея взять произвольный фрагмент реальности, при помощи искусства задать ему рамку и предложить зрителю посмотреть на мир так, как если бы он смотрел на картину, или послушать повседневные звуки так, как будто слушаешь симфонию, — принадлежит Джону Кейджу. И в парке Бродского эта идея прекрасно воплощена: табуретки, советские парковые скамейки, гамаки — все расставлены так, чтобы фрагменты реальности начали работать как картины. Причём это не какие-то специально подобранные фрагменты реальности в наилучших ракурсах, как это бывает в классических китайских садах, но именно произвольные фрагменты. Цель — перестроить наше восприятие таким образом, чтобы зритель научился видеть не картину как окно в пейзаж, а, предположим, окно электрички как картину.

Если вы сейчас вдруг вспомнили знаменитую картину Эрика Булатова с окном электрички и надписью «Не прислоняться», то это хорошо, поскольку живопись бывает не только окном в реальность, но еще и наглухо закрытым окном. А творчество художников-концептуалистов, к которым принадлежит Эрик Булатов, — также важный источник для парка Бродского. На самом деле ближайший родственник этого пространства — концептуалистский альбом. Ты перелистываешь страницы одного из альбомов Ильи Кабакова, на них могут быть отдельные линии-рамочки, какие-то случайные фразы, мухи, окна, появляются и улетают люди. И у Бродского так же: почти невидимые перила, тонкие деревянные мостки — это начерченные на белом листе линии. А белый лист — это и есть наша реальность, которая смогла проявиться и стать видимой благодаря этим линиям. Когда выпадает снег — белые страницы альбома становится отчётливо видно.

Туалет, который находится на самом высоком месте парка — также родом из творчества Кабакова. По легенде мать будущего художника работала уборщицей в школе, и поскольку у семьи не было даже своего угла, они жили в школьном туалете. Скорее всего, это придуманный самим Кабаковым эпизод, однако туалет как символ советской жизни можно обнаружить во многих его произведениях. Из окна туалета, построенного Бродским, открывается вид на весь мир, а рядом на полочке лежит подборка советских толстых журналов, которые, собственно, и обеспечивали уединившемуся гражданину такую широкую панораму.

Если ирония в парке — от Кабакова, то поэтика, безусловно, от Тарковского. Может, даже от обоих Тарковских — поэта Арсения и режиссера Андрея. И здесь очень трудно что-то передать в журналистском тексте, лучше смотреть и вспоминать строчки и кадры, в частности, многочисленные отражения, которые у режиссера Тарковского становятся окнами в иную, вероятно, горнюю реальность. А еще, кажется, что выходы к воде и павильоны у Бродского — своего рода остановки, и если забрести в этот парк во сне, можно дождаться призрачного поезда, автобуса или лодки и уехать насовсем.

Главная проблема парка (помимо странных людей, которые воруют оттуда книжки) — это неправильный контекст. По идее такое пространство должно появляться перед человеком внезапно, чтобы он гулял по лесу, и сам не понял, то ли задремал и привиделось, то ли и правда зашёл в какое-то странное место. Конечно, в реальности очень сложно спланировать такую идеальную и для архитектора, и для зрителя ситуацию. Так что, к сожалению, все остальное усадебное окружение — совсем другое. И хотя там можно найти работы хороших современных художников, все же кажется, что пришел в Диснейленд, а там в каком-то павильоне Тарковского показывают, смотреть сложно и не хочется, поскольку вокруг, ладно, не Микки-Маусы, но призраки Чебурашек за рекой. И зрители бродят попусту, ищут по списочку арт-объекты, которых на самом деле не существует, и не могут встретиться с произведением Бродского, хотя вроде бы и зритель есть, и произведение — вот оно, но тональности у них совсем разные. Поэтому зрителю придётся бороться с контекстом собственными силами, например, заходить в парк со стороны парковки, минуя все официальные променады, либо попытаться пройти по ним с закрытыми глазами — посещение парка требует усилий от зрителя, зато очень щедро вознаграждает в ответ.