«Новое открытие севера»
У каждой новой биеннале, как правило много задач: при помощи крупных выставок регион привлекает к себе внимание туристов и любителей искусства; приглашенные художники начинают работать с культурной спецификой региона, узнают, а иногда заново придумывают визуальную идентичность пространства, открывают его не только для себя, но и для местных жителей. Для республики Коми — всё это важные цели. Благодаря пандемии развивается внутренний туризм, жители России едут не только на курорты Краснодарского края, но обнаруживают впечатляющую северную природу, и Коми есть, что предложить путешественникам. Однако помимо скал и лесов хочется показать гостям и уникальную культуру, которую здесь пытаются реконструировать, вводя обязательное изучение коми-языка в школах, возрождая прерванные традиции ремесла, или заново создать, например, в виде выпечки с элементами местных орнаментов. Конечно, современные художники — идеальное подспорье в решении подобных задач, проверенное многими странами и городами.
Комиссар новой биеннале Пьер Кристиан Броше на открытии похвастался, что ему удалось привлечь лучших, буквально как если бы итальянская сборная по футболу приехала играть с местной командой. К сборной художников присоединились параллельные проекты —"Павильон общества" La Méditerranée и экспозиция Фонда «Сфера» (раньше называвшегося «Фонд Смирнова и Сорокина»). Все участники объехали Коми, но каким приехавшие художники увидели этот край, и что именно в нём разглядели?
Александра Сухарева увидела и воспроизвела староверские резьбу и клейма. Евгения Воронова — коми-орнаменты на своих пейзажах. Влад Кульков проследил путь Василия Кандинского в его поездке по русскому северу. Алиса Горшенина перевоплотилась в чудь, полумифический народ, населявший эти места в древности. Родион Китаев обнаружил, что память о политических заключенных уходит в землю и исчезает из памяти нынешних жителей Коми. Recycle Group интерпретировали и переработали в цифровую форму промысловый календарь древних охотников. По сути во всех этих проектах речь идёт о разных слоях местной мифологии — народной, природной, даже лагерной — это и есть предмет больше всего интересующий художников. И даже специальный проект «Ловушка/На зверином стиле» Владимира Логутова построен на типологии охотничьей ловушки, которая сегодня превращается в мультимедийную ловушку на зрителя. Именно так сегодня меняется роль мифологии: раньше — на ней строилась социальная жизнь региона, теперь — она служит средством привлечения туристов.
1984
Полярный Урал, 1964
1980
На втором этаже Национальной галереи фактически в тех же залах, что и проекты нынешней Биеннале, размещена постоянная экспозиция — работы художников позднего советского периода. Увидев их произведения, сначала думаешь — местные, но нет, художники семидесятых-восьмидесятых тоже приезжали открывать Север, как и нынешние. Советские авторы путешествовали вместе в геологическими экспедициями, и сегодня мы бы называли такие поездки арт-резиденциями. Прежнее поколение художников интересовали все те же темы — природа Коми, легенды и ремесла. Их энтузиазм первооткрывателей, интонация «ух ты, какое здесь всё!», составляют интересную параллель нынешним участникам Биеннале. Дело в том, что как рассказывают местные искусствоведы, все эти художники с их впечатляющими ледовыми пейзажами вероятнее всего не доехали до мест, где эти ледовые пейзажи можно было реально увидеть. То, что они изображали, — это тоже работа с мифологией края, вероятно, не всегда осознаваемая. Тем не менее это выстраивание мифологической системы, где сходишь с самолета и сразу вот — ледяные горы, и бураны, и отважные исследователи.
Когда речь заходит об арт-резиденциях, этот вопрос всегда возникает: сколько художнику нужно времени, чтобы по-настоящему погрузиться в местный контекст. Три дня, месяц, полгода — можно ли за это время узнать край и людей, которые в нем живут? Не быть поверхностным и не думать, что все понял за короткую поездку? То есть, конечно, можно изобразить айсберги и снежные шторма на основе собственных представлений, что на российском севере и того, и другого должно быть вдоволь. Можно вполне осознано работать с собственными представлениями путешественника и чужака, как поступил, например, Иван Горшков. Понимая, что любая арт-интервенция будет смотреться в этой природе чужеродной, он максимально утрировал эту чужеродность, прокатив на деревянных санках одну из своих надувных скульптур по знаменитому парку Югыд ва. Однако среди участников биеннале есть двое, чья личная и семейная история связана именно с Коми: Устина Яковлева и Игорь Самолёт. И хотя их работы всё равно это взгляд со стороны — уехавшего и вернувшегося художника, но в них ощущается более основательная база, другая степень важности того, что они делают.
Предки Устины Яковлевой — выходцы из Коми-села Усть-Цильма и её родные по-прежнему живут в посёлке Семигорье, так что приехав в республику, художница, разумеется, сделала историю про свою семью — маму, тётю, бабушку, прабабушку — женщин, которые ткут, вышивают, вяжут, шьют, и про себя саму, поскольку для Устины традиционное женское рукоделие — это основа искусства, которое она создаёт. Игорь Самолёт закончил Факультет искусств Сыктывкарского университета, а уже оттуда уехал в Школу Родченко. И его возвращение уже состоявшимся художником — это разномастные путевые заметки, записки на экране айфона: скриншоты сообщений на экране, банковские уведомления о транзакциях, плейлисты, сториз и селфи, размышления о лагерной истории края, о его нынешней жизни. Самолёт превратил легкомысленный литературный жанр в еще более поверхностный — ведь что может быть необязательнее обоев экрана блокировки — но сумел рассказать очень многое о пространстве, где учился и которое заново открыл.
