«Утопии утешают» Сюзанны Ориордан
«ниичегоделать» — творческое объединение, выступающее с критикой современных трудовых отношений. Его участница Сюзанна Ориордан работает с темой профессионального выгорания, неуверенности, рождающейся из осознания шаткости своего положения в мире, и сопутствующих всему этому страхов — начальства, увольнения, дедлайнов и успешных конкурентов. На Триеннале «Гаража» художница построила собственное утопическое пространство — тёмную комнату, где можно замедлиться, вдохнуть приятные запахи, заставить полетать розовые перья. Но всё это только для того, чтобы понять: единственный выход из этого страшного мира — побег в другую реальность
1.
Я училась в Школе Вовлечённого Искусства «Что Делать», и однажды нам дали задание, которое мне и ещё нескольким студентам не захотелось выполнять. Оно выглядело точь‑в-точь как моя обычная работа — подготовить рекламный проект для политической, активистской или иной организации. Эта группа студентов назвалась «ниичегоделать», и мы стали работать вместе. Сначала это был художественный проект, сейчас с расширением состава участников — уже нет. Сегодня в это самоорганизованное сообщество входят философы, активисты, кураторы и перформеры, и с их приходом мы перестали презентовать себя преимущественно в визуальной сфере. Мы выступаем за безусловный базовый доход, необходимость которого явственно показала пандемия, и за мир без труда: организуем, например, свою биеннале или выходим на первомайскую демонстрацию с плакатами «ТрудNo!» и «Ударим усталостью по успешности». В этой организации я заведую отделом горения и выгорания, поскольку для меня это близкая тема: будучи прекрасным работником, я полностью выгорела, и для меня оказалось важным научиться вытаскивать себя из этой ямы, изучить практики реабилитации. Именно этой теме посвящён мой проект в «Гараже» — не только выгоранию как таковому, но и тому, что капитализм как экономическая система себя полностью изжил. В частности, мы выступаем за базовый доход именно потому, что он позволяет человеку жить не ради выживания, а высвободить ресурсы для чего‑то большего. Но на самом деле в том, что касается объединения, я участвую в его проектах, только когда у меня есть время и ресурсы. В этом смысле я идеальный сотрудник «ниичегоделать» — чаще всего я ничего не делаю.
2.
Моя инсталляция называется «Утопии утешают» и состоит из четырёх кубов, к каждому из которых прилагается инструкция. Я воссоздала свои личные утопии и предлагаю зрителям с ними повзаимодействовать в надежде, что кого‑то это тоже может немножко расслабить. Идея в том, что любой человек может придумать свою личную утопию и заниматься собственной реабилитацией. Не ждать спасения от кого‑то, только спасать себя — иных способов нет.
На Марсе будут яблони цвести
В научной фантастике: освоение новых планет, космические путешествия, запределье.
Проблема: некомфортное пространство, токсичное окружение, эксплуатация, выгорание.
Реабилитация: Красная планета Марс, названная в честь бога войны. Переназначить. Из агрессивной среды сделать комфортную. Нежные лепестки яблони. Дыхание. Холотропное дыхание. Жизнь.
Инструкция по взаимодействию с объектом: вдох-вы-ы-ы-ы-ыдох, вдох-вы-ы-ы-ы-ыдох, вдох-вдох-вы-ы-ы-ы-ыдох. Часто, интенсивно, чтобы «лепестки» летали.
Поиск в научной фантастике параллелей современным проблемам, страхам, безнадёжности, усталости — это мой личный способ выйти из депрессивных состояний: для того чтобы выжить, я верстала каталоги супермаркетов, смотрела по двенадцать часов в день на фотографии колбасы и водки, и чтобы как‑то отключиться от всего этого, я читала научную фантастику. Даже беспросветные антиутопии оказываются намного интереснее, чем мир, в котором я сейчас живу. Его серость и безликость, где один день неотличим от другого, угнетает настолько, что только книги и спасают. Описанные в них миры могут быть ужасны, зато в них есть будущее — космические путешествия, открытия новых планет и общение с другими формами жизни. А в реальности я этого будущего не вижу, есть только тягучее настоящее. Каждый день в течение последних трёх лет я читаю фантастику, и это даёт мне возможность как‑то жить в этой серости дальше.
3.
Я действительно говорила, что родилась квадратом, но хочу постоянно наращивать свои грани, чтобы стать гиперкубом. Это внутренний процесс, который отражается и вовне: художник-квадрат воспринимает реальность иначе, сам его мир квадратен. У художника-куба больше глубины в постижении реальности, он способен увидеть больше, а гиперкуб, тессеракт, — ещё больше. В финале этой трансгрессии я бы хотела стать красным. Но из квадрата нельзя просто так стать красным, художник, родившийся квадратом и захотевший стать красным, превратится в красный квадрат — а это вообще неинтересно, это тот же квадрат с новым свойством. Поэтому нужно двигаться постепенно от квадрата к кубу, от куба — к гиперкубу. Если разгонять свои грани, при большой скорости может зародиться красный; он начнёт заполнять собой всё пространство и разъест сами эти грани. Поскольку мы можем говорить только о тех вещах, которые есть в нашем опыте и для которых у нас есть слова, мне хотелось бы выйти за пределы нашего знания. Красный — это и есть другая категория.
«Остановись мгновенье, я устала!»
В научной фантастике: анабиоз, крионика, космос, невесомость.
Проблема: капиталистическая система подгоняет, нужно бежать, быть в алертном состоянии, излучать позитив и готовность к переработкам. Дедлайны, конкуренция, соперники / претенденты дышат тебе в спину. Нельзя оступиться, упасть и выбыть. Никаких остановок и пауз.
Реабилитация: замедление и остановка времени. Заморозка. Перерыв. Отдых. Перестать бежать, успевать, выполнять. Лечь и лежать.
Инструкция по взаимодействию с объектом: смотри. Не думай. Замедляйся. Останавливайся.
4.
Для меня единственным вариантом спасения оказался побег в фантастический мир, но это лично для меня. Ведь известно же, что страх действует на людей по‑разному: одни бегут, другие нападают, третьи притворяются мёртвыми. Я раньше нападала, а сегодня понимаю, что драка требует слишком много ресурсов, а у меня их нет совершенно, и убежать я тоже не могу, я не люблю бегать, поэтому сейчас, наверное, притворяюсь мёртвой — могу только «лечь и лежать». Пока я работала над проектом, обдумывала его, собирала, он мне помогал выживать, был моей личной формой спасения, реабилитации. Но отдав работу на выставку — я не вижу, например, реакций на неё, не получаю отклика. Поэтому я вернулась в своё прежнее замкнутое состояние, не зная, важно ли моё произведение только для меня или кому‑то ещё оно оказалось нужным.
«Чем пахнет покой? Только не говорите что землёй»
В научной фантастике: машина времени.
Проблема: серость трудовых будней и попытка их разбавить балаганом выходных. Депривация, фрустрация, голод или пресыщение. Маниакально-депрессивные качели.
Реабилитация: запахи, интимность, нежность, покой.
Инструкция по взаимодействию с объектом: закрой глаза. Вдыхай. Вспоминай или мечтай.
Я читала некоторые отзывы на выставку в «Гараже», люди писали, что всё там мрачно и депрессивно, — наверное, они надеялись, что их развлекут и они получат позитивные переживания. Все эти зрители должны понимать, что художники создают это искусство не для кого‑то другого, вполне вероятно, для них самих это форма реабилитации. Своим искусством они лечат себя. Чтобы давать что‑то другим, нужно иметь излишек ресурсов, нужно иметь то, чем можно поделиться. Художник в депрессии не может искренне создавать позитивное искусство. Это раньше художник работал на заказчика, а сегодня он может делать что‑то для себя и это выставлять. А зрители часто находятся в старой парадигме, они думают, что художники их обслуживают и то, что они создают, должно отвечать требованиям публики.
5.
Как раз недавно опять говорили, что художник должен быть голодным и постоянно находиться на грани, чтобы производить что‑то настоящее. Давайте посмотрим, кто такие современные художники? Это ведь прекарные работники, которым приходится искать время на искусство между работой и работой. Мои знакомые — это, как правило, художницы выходного дня. И время, которое им удаётся выкроить для искусства, конечно, придаёт их жизни смысл, но не отменяет остальную реальность и постоянное дискомфортное состояние. И эта остальная реальность (политика, экономика, система неравенства) очень сильно влияет на создаваемые произведения, где поэтому воплощаются и их страхи, и страдания.
«Флуктуация утопий»
В научной фантастике: альтернативная история, параллельные миры, гетеротопия, место без места, киберпространство.
Проблема: обыденность, быт, жизнь в бетонной коробке, безнадёжность, усталость.
Реабилитация: создание иного / другого / альтернативного пространства. Лёгкость в его изменении и вхождении.
Инструкция по взаимодействию с объектом: смотри. Меняй.
Есть люди, которые в работе с психологом используют арт-терапию и она им помогает. Но совершенно другая ситуация у людей, которые занимаются искусством профессионально, они ощущают, что не могут заняться тем, что составляет для них смысл жизни, и вынуждены посвящать своё время бредовой работе. То есть человек, который постоянно занят бессмысленной работой, может походить на занятия по арт-терапии, расслабиться и вернуться к своей бессмысленной работе. А художника, пребывающего в своём искусстве, постоянно оттуда выдёргивают и принуждают делать что‑то ещё. Если для человека самое важное — это самореализация, а он не может посвятить себя своему делу по самым разным причинам, например, потому что ему приходится заниматься бредовой работой, для него это мучительно. Ощущение, что я хочу заняться искусством и не могу, ужасно болезненно. Страшно — притворяться мёртвой, когда жива. Страшно быть мёртвой для искусства, но ещё живой для обыденной жизни.
