Соня Петренко: «Мы распадаемся, мы делимся, среда приходит в нас»
Этим летом фильм «Растерянность моя Земля» Сони Петренко победил в российском конкурсе Международного фестиваля экспериментального кино MIEFF. Автор взяла большую и важную тему взаимодействия человека с другими формами жизни и передала её максимально лично, чувственно, даже физиологически. Соня видит проблему в наших поисках опоры в технологиях, поскольку, уповая на цифровое будущее, мы не успеем наладить наши отношения с миром до того, как случится катастрофа
Работая над фильмом, я помещала плёнку в различные биологические среды, закапывала в землю, в натуральные и синтетические почвы, выращивала на ней грибы, пересаживала на плёнку плесень с фруктов, консервировала её в моче и следила за тем, как бактерии и соли влияют на изображение. Потом весь этот материал без монтажа вошёл в ленту. Всё это я делала, чтобы интегрировать идею коллективного авторства непосредственно в ткань фильма. Я ставила перед собой задачу охватить разные пласты природной среды, в которой нахожусь, через разные оптики: и ландшафтную съёмку, и съёмку животного — в кадре появляется собака по имени Земля, её на самом деле так зовут. Но всё это человеческий взгляд, а дальше я запустила биологические процессы, и это был способ изъять человека из работы над фильмом, убрать оттуда автора, чтобы произведение стало коллективным.
«Думаю, что нервные клетки похожи на распахнутые глаза»
По первому образованию я врач, и события последних лет заставили меня пересмотреть свои способы мышления. Меня занимают вопросы человеческой уязвимости и биологической судьбы нашего вида, его сосуществования с нечеловеческими формами жизни. Моя медицинская практика и научная деятельность касалась онкологии и, во многом, иммунологии, а онкология, как и вирусология, связана с изучением иммунной системы. Иммунитет — это наша система защиты против других форм жизни, мы рассматриваем их как вредоносных агентов, однако это именно формы жизни, которые не только наносят ущерб организму, но и вступают с ним в симбиоз и влияют на его дальнейшую жизнь. Пандемия по новой обнажила нашу уязвимость. До неё человек жил с более устойчивым ощущением своих границ, своей замкнутости и отдельности. Даже с научной точки зрения, традиционная биология во многом проблематична, поскольку наследует принципам дарвиновской эволюции и потому антропоцентрична. А потом вдруг все осознали, что вирус не признаёт ни территориальных, ни телесных границ, что человек — это отнюдь не индивидуум и не единица, а открытая система, форма сосуществования различных форм жизни. И мне уже не как врачу, а как художнице хочется пересмотреть нашу отдельность. Эта информация была открыта для всего человечества, но нам неинтересно было об этом думать. Мы игнорировали это знание и во времена коронавируса именно из‑за этого оказались в худшем положении, чем могли бы. Очень простой пример — из‑за того, что вирус невидим, многие люди в него не верят или верят, но пренебрегают самыми простыми мерами защиты. А те вещи, которые мы игнорируем на более глобальном уровне, приводят нас к экологическому кризису и к биологической фатальности.
«Неуютное ощущение, тело осознаёт свою незамкнутость и как будто стремится к расщеплению»
То, что мы осознаём наши отношения с микроорганизмами, которые живут в нас или на нас, как борьбу и в конечном итоге боремся с собственным телом, — в этом и состоит проблема. Потому что мы не в состоянии жить отдельно от них. Правда, большую проблему я вижу даже не в том, что мы боремся с собственным телом, а в том, что мы пытаемся уйти от биологического в техногенное, в искусственный интеллект, — в стремлении человечества в киборговое будущее. Мы сейчас движемся к информационному бессмертию, хотим навечно сохранить свой интеллект в цифровой реальности. Всё это вместо того, чтобы пересмотреть своё положение в природе и обеспечить жизнь на Земле. Конечно, я понимаю, что преображение нас в киборгов — это один из путей разрешения нынешнего кризиса, но я ощущаю это как проблему, поскольку пока мы ещё на Земле, нам нужны ресурсы жизнеобеспечения, а они быстро заканчиваются и альтернативных не так много. Возможно, экологическая трагедия случится гораздо раньше и мы просто не успеем перевести свой интеллект в искусственный, не доживём до того, как это станет реальным. И я не верю в то, что мы сможем отказаться от биологии без последствий для себя, что мы в принципе сможем дойти до этой точки. Зато я вижу, что сейчас мы живём в материальном мире и что у нас проблемы. Пока мы стремимся разрешить эти проблемы цифровыми методами, мы не вступаем в диалог с другими формами жизни, а эти формы жизни, в частности вирусы и онкология, могут справиться с нами гораздо быстрее, чем мы сможем перевести каждого отдельного человека в виртуальное будущее.
«Моё тело распадается на многое другое, на многих других»
Более того, перенос в прекрасное цифровое будущее на других планетах потенциально будет доступен в первую очередь тем, кто сейчас контролирует финансовые потоки, это будущее не для всех. Поэтому важно понимать, что проблема у нас здесь и сейчас и нам с этой проблемой жить. Надо научиться экологической чувственности и горизонтально распределить свою экологическую ответственность. Конечно, в эпоху позднего капитализма прогнозы и перспективы для всех нас не слишком утешительны, но я верю в точечные инициативы, в горизонтальность, в непредсказуемое и неконтролируемое влияние идей. То, что сегодня желание перестать мыслить антропоцентрично охватывает многих людей, становится актуальной темой в пространстве современного искусства, — это хорошая новость. Научно-исследовательские подходы вместе с такими частными инициативами могут сработать, и я не верю, что сейчас уже слишком поздно.
«Что значит „природа“, Земля? Наши киборговые тела, состоящие из плоти и отходов»
Говорят, что, осознав себя в качестве открытой системы, мы потеряем собственное «я». Мне кажется, наоборот. У нас появляется шанс его обнаружить. Когда мы ставим себя в центр, считаем, что агентность принадлежит только нам, это никакое не собственное «я», это «эго». То, что благодаря пандемии мы осознали собственную уязвимость, — это очень хорошая новость. Благодаря этому у нас появился шанс научиться более экологичному поведению. То, что мы теряем своё «я», обнаруживая себя как коллектив, переставая отделять себя от других, — это шанс выжить для человека и других видов.
«Неживая материя становится частью живой»
По сути, я вижу два пути выживания человечества. Один из них — пересмотреть отношения человека с окружающим миром, сдвинуть антропоцентричную оптику, а второй — отправить человека в цифровое будущее со всем, что он накопил и натворил. Правда, я не уверена, что второй путь действительно обеспечит нам выживание. Наверное, корректнее говорить о двух вариантах развития событий. Я принимаю идею, что техногенная цивилизация — это часть природы человека. Однако я не вижу никакой проблемы в том, чтобы пересмотреть себя как индивидуума, тем более что с биологической точки зрения мы не индивидуумы, это слово с латинского языка переводится как «неделимый». Мы распадаемся, мы делимся, среда приходит в нас.
«Моё наблюдение похоже на игру щенка с пятном света»
Идея, что субъектом может быть только человек, слишком многое в нас упускает. Сейчас революционной стала идея о непостижимости и «я», и «природы». Только находясь в точке неуверенности, уязвимости и незнания вопроса, мы можем прийти к другому способу сосуществования с окружающим миром. То есть либо мы переходим к этому новому способу, либо несёмся вперёд, в техногенное будущее такими, как есть. В киборговом пути мы отделяем себя от жизни и всё больше разрушаем всё вокруг. Но если мы выбираем переосмысление роли человека, этот путь мне видится неотделимым от жизни и от Земли. И он реализуется в частной жизни, в нашем отношении к отходам, к таким практикам, как охота, к природным ресурсам. Сопротивляться капиталистической логике через себя и своё небольшое окружение мы можем. Глобально эту систему надо разрушить, но пока мы можем лишь расшатывать её, в том числе с помощью низовых инициатив.
