Дорога святого Иакова

,

Испания

,

История искусства

,

Средневековье

,

Франция

Чудеса святого Иакова

Часто пишут, что Средневековье было временем всеобщего движения: из года в год по дорогам скитались бродячие клирики, странствующие рыцари, нищие и калеки, жонглёры и безземельные крестьяне. Различные части Дороги святого Иакова и были главными маршрутами, по которым кочевало Средневековье. Именно там рождалась и развивалась мифология этого мира. Как оказалось, у чудес и путешествий одна и та же функция — противостоять обыденности

№ 1 (596) / 2016

Юрий Пальмин. Бурж. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Самое авторитетное средневековое собрание житий и священных историй, «Золотая легенда» Якова Ворагинского, написанная около 1260 года, рассказывает о святом Иакове Старшем две удивительные и чрезвычайно популярные в те времена истории i См. подробнее: De Voragine J. The Golden Legend: Readings on the Saints. — Princeton University Press, 2012. .

Первая — о состязании двух чудотворцев. В Иудее, где проповедовал святой Иаков, жил маг Гермоген. Желая посрамить Иакова, он подослал к нему своего ученика Филета, однако услышав разумные речи и увидев чудеса апостола, Филет пожелал перейти в ученичество к Иакову и посоветовал так же поступить и Гермогену. Разгневанный маг сковал своими чарами неверного ученика, но апостол прислал Филету платок, который освободил его от волшебных пут. Тогда Гермоген отправил за Иаковом всех послушных ему бесов; жалкие и понурые явились они к апостолу, поскольку у самых его дверей их встретил и нещадно наказал ангел. Святой освободил бесов и отправил их обратно — за хозяином. Разгневанные перенесёнными муками бесы ополчились теперь на бывшего господина и потребовали отдать им его на растерзание. Однако апостол вместо этого освободил посрамлённого Гермогена, отдал ему свой посох для защиты от демонов и отпустил восвояси.

Вторая история рассказывает о чудесном прибытии тела Иакова в Испанию. На следующую ночь после того, как апостол был обезглавлен иудейским царём Иродом Агриппой, его тело тайно положили в лодку без руля и ветрил. Правил ею светлый ангел, и так лодка доплыла до Галисии. Ученики встретили судёнышко и положили тело апостола на большой камень, который принял его, как пуховая перина. Явившись к повелительнице местных земель королеве Лупе, ученики рассказали ей о чуде и попросили достойно похоронить апостола, но были приняты неласково и брошены в темницу. Ангел вывел их оттуда невредимыми. В погоню бросились королевские рыцари, но когда они переправлялись через реку, мост под ними проломился и преследователи остались ни с чем. Королева пришла в ярость, но сделала вид, что готова пойти на соглашение: «Есть у меня в горах волы, запрягите их в мою упряжь и доставьте сюда тело вашего учителя, а уж мы устроим ему достойное погребение». Королева знала, что в горах у неё пасутся злющие дикие быки, которые если и будут запряжены, то непременно разобьют повозку и убьют седоков. Ученики отправились искать волов, но на подступах к горе встретили изрыгающего пламя дракона; справившись с ним при помощи ангелов, они подошли к быкам, и те стали кроткими, как овечки. Когда тело апостола ввезли во двор королевы, она устыдилась и повелела переделать свой дворец в церковь святого Иакова.

Юрий Пальмин. Шартр. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Сюжеты, известные уже несколько веков, но заново расцвеченные новыми подробностями Яковом Ворагинским, находятся где‑то между христианской легендой и волшебной историей рыцарских времён — с погонями, коварными королевами и состязаниями магов. Когда паломничество достигло невиданной популярности, первыми пилигримами называли и Адама, пришедшего на Землю, и Иисуса Христа, спустившегося к нам с небес и вернувшегося обратно, но и история походов в Сантьяго-де-Компостелу начинается с легендарного путешествия апостола на чудесной лодке, управляемой ангелами. И пилигримы идут туда не просто по дороге, они идут в пространстве подобных легенд и историй о чудесах.

Exempla

Время торжества Дороги — также и период расцвета особого средневекового жанра «примера». Exemplum — это короткая история нравоучительного характера, похожая на басню или анекдот; часто такие истории рассказывали о чудесах, совершённых святыми, или о фантастических духах и существах, вмешивающихся в жизнь людей i «Хронотоп» народного христианства: exempla  // Гуревич А. Я. Избранные труды: В 2 т. Т. 2: Средневековый мир. М., 1999. . Вот одна из них: когда некий саксонский священник служил рождественскую мессу, группа молодых людей устроила пляски в церковном дворе. Священник несколько раз выходил урезонить танцующих, поскольку их песни заглушали проповедь. В конце концов он проклял молодых людей, и его слова были услышаны на небе: подростки так и не смогли остановиться и продолжали танцевать и день, и ночь. Посмотреть на чудо съезжались со всей Германии, а местный правитель, движимый состраданием, несколько раз приказывал возвести кровлю над танцующими, которые страдали от холода, ветра и снега, но навес каждый раз обрушивался. Одна из танцующих была дочерью того самого священника, и он попросил её брата вывести девушку из круга. Тот потянул сестру за локоть, но её рука осталась у него, а сама девушка продолжила танцевать. Только через год, в следующее Рождество, танцоры прекратили свою пляску и упали как подкошенные. Через некоторое время молодые люди встали и отправились по домам, кроме безрукой дочери священника — она так и не поднялась. Вскоре умер и сам священник. Однако спустя ещё долгое время участников танца можно было узнать: ходили они, странно перебирая ногами, будто приплясывая i The Norton Anthology of Western Literature, Volume I. Sarah Lawall (Gen. Ed.). New York: W. W. Norton & Company, 2006. .

Юрий Пальмин. Шартр. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

По сути дела «примеры», какими их знала эпоха, — дети средневековой дороги. Фантастическими историями развлекали друг друга пилигримы, чтобы скрасить долгий путь или развлечь сотрапезников в тавернах. «Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера представляют собой сборник таких текстов, разросшихся из коротких побасёнок до полноценных новелл, но это всё те же истории, рассказанные на паломнических дорогах. Анекдоты о волшебных существах, пересказанные для развлечения, неотделимы и неотличимы от историй, которые звучат во время проповедей, и как раз в первую очередь exempla были частью церковной практики i Часто exempla рассматриваются только в гомилитическом (проповедническом) аспекте, в действительности одни и те же истории проявлялись в самых разных контекстах. . Существовали специальные сборники подобных примеров для проповедников типа «Учительной книги клирика» (Disciplina clericalis). Нищенствующий монах из ордена доминиканцев или францисканцев приходил в город, вставал на площади и начинал свою речь. Чтобы захватить внимание слушателей, философское или моральное содержание он облекал в форму таких примеров, где действовали святые, фантастические существа или разумные животные. Ни одна из историй не обладала раз и навсегда зафиксированной моралью, она придумывалась каждым проповедником по случаю, в зависимости от предмета его рассуждения. То есть истории были универсальны — их сюжеты черпались и в реальной жизни, и кельтском фольклоре, и у античных авторов. К ним подбирали в параллель отрывки из Библии или из житий. Помимо проповедей, нравоучительные примеры становились инструментом исповедников. Именно в этот период таинство исповеди обрело современную форму — наедине со священником кающемуся следовало припомнить все свои грехи и проанализировать их. Священник, принимавший исповедь, должен был помочь каящемуся, и он рассказывал ту или иную историю, которая стимулировала память i Высокое средневековье — это время развития «культуры памяти». Прошлое постепенно оформляется как последовательность событий, а не их нагромождение. См. об этом Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого / Пер. с фр.; Общ. ред. С. К. Цатуровой. — М.: Издательская группа «Прогресс», 2001. . Exemplum превращался в инструмент покаяния, равно как и институт паломничества.

Юрий Пальмин. Отен. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»
Юрий Пальмин. Отен. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»
Юрий Пальмин. Муассак. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»
Юрий Пальмин. Тур. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»
Юрий Пальмин. Отен. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

По сути паломник, осуществляя покаяние, проходил свой путь в пространстве подобных коротких историй, которые рассказывали не только его спутники, но и камни соборов. Они напоминали, увещевали и утешали. Например, на одной из капителей портала собора в Отене рассказывается популярная ещё в античности и Древнем Египте история i См.: Grivot D., Zarnecki G. Gislebertus: sculpteur d’Autun. — Éditions Trianon, 1965. о том, как кость застряла в глотке у волка и причиняла ему сильную боль. Посулив награду, зверь попросил журавля вытащить кость. Однако награды птица не получила: спасённый пациент прогнал своего лекаря, сообщив, что награда журавля состоит уже в том, что когда его голова была в волчьей пасти, он не откусил её. На симметричной капители по другую сторону портала изображены святой Иероним и его лев. В своё время святой вытащил занозу из лапы хищника, и с тех пор и до самой смерти тот служил своему спасителю. Скульптор сделал так, чтоб два скульптурных изображения читались зрителем как единая история — о благодарности. И тут же рядом, в тимпане, показано, как идут ко Христу паломники — один из Иерусалима, второй, с ракушкой на заплечном мешке, из Сантьяго‑де-Компостела.

Где бы ни появлялись услышавшие молитву святые, они тут же энергично начинали наводить порядок в мире: лечить больных, воскрешать мёртвых, вытаскивать утопающих из пучины вод, возвращать украденное и наказывать преступников

Ещё больше таких историй рассказывают о святых — причём зачастую эти чудеса обладают очень чёткой привязкой: сообщается город, время (как правило, недавнее, часто есть год или ссылка на очевидца событий), чуть ли не конкретный адрес. Эти истории развиваются и как часть житийной литературы, и сами по себе, более того, они обрастают многочисленными подробностями, вариациями и комментариями как в устной среде, так и на порталах возводимых в этом время романских соборов. Двигаясь из города в город, паломник попадает в царство того или иного святого. Например, в Туре, где некогда епископом был святой Мартин, рассказывали, как он жил в каморке при церкви, как поднимал призрак ужасного разбойника, которому по ошибке поклонялись как святому, как исцелял больных, спасал своих прихожан от пожара i См.: Сульпиций Север. Житие святого Мартина, епископа и исповедника //  Сульпиций Север. Сочинения / Пер. А. И. Донченко. М.: Росспэн, 1999. и прятался в гусятнике от горожан, которые пожелали возвести его в сан, к которому святой не чувствовал призвания. На знаменитого медиевиста Жака Ле Гоффа эти истории о святых наводили уныние своей предсказуемостью и однотипностью i Время нравоучительного «примера»  //  Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого / Пер. с фр.; Общ. ред. С. К. Цатуровой. — М.: Издательская группа «Прогресс», 2001. . Учёный противопоставлял им фантастический мир кельтских и иных языческих преданий, контрабандой перенесённый в христианский канон.

Юрий Пальмин. Конк. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Не обязательно, впрочем, что эти истории казались такими уж скучными средневековому человеку. Где бы ни появлялись услышавшие молитву святые, они тут же энергично начинали наводить порядок в мире: лечить больных, воскрешать мёртвых, вытаскивать утопающих из пучины вод, возвращать украденное и наказывать преступников. В этом смысле они чрезвычайно напоминают супергероев нашего мира: очевидно, что в самый последний момент они придут и всех спасут. И когда ты долгие месяцы идёшь в Сантьяго‑де-Компостела в поисках спасения, прощения или помощи, слушая изо дня в день эти однотипные истории или вычитывая их в камнях, совсем не скучно знать, что когда ты будешь падать, тебя обязательно подхватят.

«Кодекс Каликста»

Рассказы о чудесах не оставались только лишь в устной традиции, их списки и пересказы есть у многих авторов. Их можно найти в сборнике «Императорские досуги» Гервасия Тильберийского (около 1210 года), в «Книге чудес» Раймунда Лулия (1288), в «Диалогах о чудесах» Цезария Гейстербахского (начало XIII века), в сборнике примеров Жака де Витри и в десятках других памятников. Среди них и «Кодекс Каликста», содержащий подробные описания чудес, совершённых чрезвычайно деятельным святым Иаковом. Он был составлен в Сантьяго‑де-Компостела между 1130 и 1139 годами. Сборник назван в честь папы Каликста, которому приписывали его авторство, однако сегодня известно, что к моменту его создания папа уже умер, и наиболее вероятным составителем считают французского клирика Эмерика Пико. «Кодекс» часто называют первым в мире путеводителем, а Дорогу святого Иакова соответственно — первым туристическим маршрутом i Melczer W. The pilgrim’s guide to Santiago de Compostela. — New York: Italica Press, 1993. . На самом деле книга гораздо обширнее, она состоит из нескольких частей: литургии святого Иакова, описания переноса тела апостола в Галисию, истории Карла Великого и Роланда, а также музыкального канона, чрезвычайно интересного для историков музыки. А вот пятая часть — как раз и есть справочник для пилигримов: где остановиться в пути, какие переправы безопасны, воду из каких источников можно пить, даже что посмотреть в пути.

«Кодекс Каликста» часто называют первым в мире путеводителем, а Дорогу святого Иакова соответственно — первым туристическим маршрутом

Вторая часть «Кодекса» содержит перечень и описания двадцати двух чудес, совершённых апостолом Иаковом — как правило, на самой Дороге, или же в чужих землях, но приведших спасённого на путь паломника. По сути, все эти чудеса тоже представляют собой часть путеводителя: в каждом из них указан город или точное место и даже обозначен конкретный год — недавний, то есть все чудеса свершаются как бы на веку и пишущего, и читающего. Пока паломник идёт к цели, он может своими глазами увидеть те места, где совсем недавно произошли эти необычайные события. Можно сказать, что эти тексты переводят пространство Дороги из реального физического мира в пространство чудесного, где движение происходит не только в пространстве, но и во времени. Не исключено, что все истории, которыми нагружена Дорога святого Иакова, и сегодня выполняют ту же функцию преобразования просто дороги в особое состояние движения сквозь время и пространство.

Юрий Пальмин. Везле. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Истории, рассказанные в «Кодексе Каликста» были бродячими сюжетами на Дороге, потом развивались, дополнялись и проходили в таком виде сквозь века. Самая популярная из них — рассказ о повешенном юноше i Пятая из историй о святом Иакове, записанная его святейшеством Папой Каликстом. Эти и другие чудеса святого Иакова даны по Coffey T. F., Davidson L. K., Dunn M. The Miracles of Saint James. — New York: Italica. — 1996. . В 1119 году группа паломников из Германии остановилась в Тулузе на постой у человека, чьей душой давно уже завладел дьявол. Желая погубить странников, владелец таверны обвинил сына одного из них в воровстве. Юношу повесили. Убитый горем отец всё‑таки продолжил странствие. На обратном пути он обнаружил, что висящий в петле на городской окраине юноша ещё жив: святой Иаков всё это время поддерживал его за ноги i Ту же историю рассказывали среди чудес, совершённых Богородицей по отношению уже к настоящему вору, чтившему, однако, Святую Деву. См.: Чудеса Девы Марии. Средневековые EXEMPLA. Киев: КАРМЕ, 1995. . Многократно пересказанная история обрастала подробностями. Чиновники, осудившие юношу, сказали, что поверят в его чудесное спасение и невиновность, только если жареный петух на их столе запоёт. И тот, конечно, запел. Позднее эту часть истории стали рассказывать про Барселуш, город на португальской части Пути: на пиру у богатого мужчины пропало столовое серебро; хозяин обвинил паломника и повёл к судье. Паломник поклялся в невиновности, которую подтвердил жареный петух на судейском столе, пропев три раза. Петух до сих пор является символом города, а зачастую выступает и символом всей Португалии. Во французской комедии XVII века появляется и любовная линия: обвинителем юноши становится не одержимый дьяволом хозяин таверны, а его дочь, влюбившаяся в симпатичного молодого паломника и возжелавшая его любви. Благочестивый юноша отверг её, и разгневанная девушка решила отомстить i Подробнее см.: Coffey T. F., Davidson L. K., Dunn M. The Miracles of Saint James. — New York: Italica. — 1996. . Но если для пьесы Нового времени важен романтический сюжет и чудесное спасение, то для средневекового путника — тот факт, что произошло всё в Тулузе, буквально несколько лет назад. Вот вы как раз сейчас проходите через те места — оглянитесь.

Чиновники, осудившие юношу, сказали, что поверят в его чудесное спасение и невиновность, только если жареный петух на их столе запоёт. И тот, конечно, запел

Чудеса на Дороге святого Иакова случаются с людьми всех сословий и возрастов, со святыми и грешниками. Благочестивый епископ смыт волной в море, и когда святой Иаков приказывает морской богине Фетиде спасти его, она возвращает священнослужителя в лодку вместе с книгой, раскрытой на той же странице i «Восьмое из чудес святого Иакова, записанное его святейшеством Папой Каликстом». . Или дубильщик из Леона, виновный в прелюбодеянии, встречает по пути в Галисию дьявола в благочестивом облике i «Семнадцатое из великих чудес святого Иакова, записанное Святым Ансельмом, архиепископом Кентерберийским». . Дьявол предлагает грешнику в знак покаяния отсечь согрешившие части тела, дубильщик следует его совету и умирает, истекая кровью. Демоны хватают его душу и несутся с ней в ад; путь их пролегает через Италию, поскольку где‑то там и располагается вход в Преисподнюю. Апостол Иаков узнаёт о происшествии и бросается в погоню. Неподалёку от Рима он настигает всю компанию и пытается отбить у чертей своего паломника. Демоны отпихивают апостола, рыча, что не его это дело, и тащат грешника дальше; апостол — за ними. У самого Рима им встречается Богоматерь, которая останавливает процессию, гладит обиженных демонов по голове, называя их бедняжками, но повелевает душе грешника вернуться в своё тело. Апостол тут же возвращает душу дубильщика в Галисию, тот вскакивает на своего ослика и в считаные дни догоняет спутников, с которыми и начал этот путь. Кажется, мысль о том, что кто‑то будет ругаться с демонами и бежать, спасая тебя, почти до самого ада, очень обнадёживает в долгом и трудном пути.

За пределами реального мира

Своей популярностью Дорога святого Иакова не в последнюю очередь обязана распространением представлений о чистилище, промежуточном пространстве между раем и адом, где томятся грешные души, которые в свой срок всё‑таки смогут найти дорогу к свету. Расширение географии загробного мира произошло между 1150 и 1250 годами, но было подготовлено целой серией преданий со времён поздней античности. Наиболее подробно этот процесс проанализировал Жак Ле Гофф в замечательной работе «Рождение чистилища» i Ле Гофф Ж. Рождение чистилища / Пер. с фр. — Екатеринбург: У-Фактория; М.: АСТ МОСКВА, 2009. . Одним из важных свойств чистилища была его связь с миром наземным: грешник не просто должен вытерпеть весь положенный ему срок мучений, но срок этот могли сократить живые своими молитвами. Когда церковь официально принимает это учение, наступает настоящий расцвет старого литературного жанра — хождений в загробный мир. Жанр этот развивался очень долго и в каждом веке менялся. Лейтмотивом загробных путешествий этого периода становится посещение томящихся в чистилище и их просьбы, обращённые к путешественнику, — передать от них весточку родным, чтобы те молились за них. Паломничество становится ещё одной формой деятельной молитвы за умерших.

У нас нет записок самих паломников, идущих в Сантьяго‑де-Компостела, однако тут можно поискать определённые параллели с литературой о путешествиях в иные миры. Тот же Ле Гофф подчёркивает, что в средневековом мире дорога как особый топос была исключена из времени и пространства обыденной жизни. Путешествие происходило как бы в другой реальности, где реальный ход времени нарушался и где паломник попадал в контекст невероятного. Любые самые фантастические происшествия, пересказанные странником впоследствии, принимались на веру i Ср. пример Марко Поло, который вроде бы рассказывает о виденном своими глазами, но мешает чудесное и реальное. , именно потому что речь шла о другом состоянии реальности. Так что паломник, который должен пройти сквозь этот мир, преодолеть определённые испытания, достичь своей цели в конечной точке и вернуться домой преображённым, имеет много общего с тем странником, который отправляется в волшебные земли.

Юрий Пальмин. Везле. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Одной из вариаций мотива посещения иных миров являются кельтские предания о морских странствиях, причём и сама Галисия до сих пор хранит связи со своим кельтским наследием, не утраченным ни за время римского владычества, ни в христианский период. Легенды рассказывают о морских путешествиях святых и монахов, которые открывают множество удивительных земель, разбивают лагерь на спинах огромных рыб, посещают яблочный рай и острова женщин. Одним из самых известных образцов жанра является «Путешествие святого Брендана» (ранние упоминания в конце VII века), кельтского монаха, плаванье которого в разных версиях неоднократно называется паломничеством к чудесной земле или в земной рай i См.: Barron W. R. J., Burgess G. S. (ed.). The Voyage of Saint Brendan: Representative Versions of the Legend in English Translation with Indexes of Themes and Motifs from the Stories. — Liverpool University Press, 2005. . Например, монахи, которые приходят просить Брендана взять их с собой на корабль, говорят, что хотели бы принять участие не просто в путешествии, но в паломничестве. История святого Брендана получила распространение задолго до походов в Сантьяго‑де-Компостела, но вот одним из поздних проявлений этой традиции становится плаванье святого Амаро (или Амаро Пилигрима), чьё жизнеописание было издано в Бургосе в 1552 году вместе с «Невзгодами Ласарильо из Тормеса», классическим плутовским романом о странствиях по испанской земле. Святой Амаро, напротив, странствует по морю и посещает земной рай, располагающийся на островах. В его путешествии присутствуют узнаваемые приметы кельтских легенд: чудесный фонтан, вода из которого продлевает жизнь до трёхсот лет, острова с разумными животными, прислуживающими человеку, святой отшельник, указывающий путь. Однако, вероятнее всего, в этом жизнеописании речь идёт о реальном человеке — паломнике XIII века в Сантьяго‑де-Компостела, который на обратном пути осел в Бургосе и основал приют для прокажённых; такое переосмысление его путешествия отвечает принципам галисийского мировоззрения.

Винанд задержался на мессе в Иерусалиме, и его попутчики отплыли без него, но тут перед паломником предстал белый всадник, который в тот же миг доставил его домой на своём коне. Кто был тот всадник, не говорится, однако герой рассказа без промедления собрал котомку и отправился в Компостелу

Среди чудесных историй есть ряд описаний странных паломничеств, совершённых в мгновение ока или за несколько дней при помощи дьявольской или божественной силы. Например, у Цезария Гейстербахского в «Диалогах о чудесах» i Плавание святого Брендана: Средневековые предания о путешествиях, вечных странниках и появлении обитателей иных миров. — СПб.: Азбука-классика, 2002. рассказывается о некоем рыцаре, который, сидя на лошади за спиной у беса, посетил Рим и Папу, а затем по предложению своего демонического экскурсовода и Святую землю. Другой рыцарь однажды опрометчиво подарил демону в человечьем обличье свою меховую шапку, а затем отправился в паломничество в Индию в церковь святого Фомы. Там он загрустил по родным местам и покинутой им жене, а демон, разгуливающий поблизости в дареной шапке, в благодарность мигом перенёс рыцаря домой. Герои этих рассказов не продавали душу дьяволу — возможно, демоны, о которых идёт речь, были фольклорными существами, позже переосмысленными рассказчиками как представители тёмных сил. Третья история в тех же «Диалогах» повествует, как некий Винанд задержался на мессе в Иерусалиме и его попутчики отплыли без него, но тут перед паломником предстал белый всадник, который в тот же миг доставил его домой на своём коне — быстрее спутников. Кто был тот всадник, не говорится, однако герой рассказа без промедления собрал котомку и отправился в Сантьяго‑де-Компостела.

Победитель мавров

Для Пиренейского полуострова чудеса, совершаемые апостолом Иаковом, были не столько социально-экономического свойства — развивающие благочестивый туризм, — сколько политического. Дело в том, что он считался предводителем христиан, отвоёвывавших полуостров у мусульман. Причём не просто святым, мановением руки дарующим победу, но светлым всадником, ведущим христианское войско в бой. Период Реконкисты стал временем расцвета рыцарской культуры, и участникам сражений в качестве лидера нужен был не просто нищий с ракушкой на заплечном мешке, но тот же нищий, сбрасывающий плащ пилигрима и превращающийся в волшебного рыцаря на белом коне, который скачет по Млечному Пути и, появляясь в гуще боя, обращает врагов в бегство. Если земные воители служили королю, то у святого рыцаря был небесный сюзерен — сам Господь. До сих пор в Сантьяго‑де-Компостела встречается два типа статуй апостола: пожилой паломник с посохом и всадник с мечом, отрубающий головы воителям-маврам. В какой‑то момент эти неполиткорректные статуи даже стали причиной конфликта с мусульманами, впрочем, кажется, уже разрешённого.

Одним из первых военных столкновений, в которое вмешался апостол, стало сражение при Клавихо 844 года, впрочем, первые свидетельства о чудесном появлении светлого всадника появились на несколько веков позже, уже в самый расцвет паломничеств, и неоднократно оспаривались. Судьбоносной стала и битва при Оурики 1139 года в современном португальском регионе Алентежу i См. подробнее: Сарайва Ж. Э. История Португалии. М.: Весь мир. — 2007. — Т. 384. . С маврами там сражались португальцы — они задолго до испанцев изгнали мусульман со своей земли, и именно эта победа позволила объединить разрозненные территории, подчинявшиеся прежде королям Леона и Кастилии, в единую Португалию. Как водится, силы противника превосходили христианское войско в сотни раз, никто не чаял остаться в живых, но тут перед португальцами возник белый всадник, мусульмане расступились и побежали. Сражение происходило как раз 25 июля, когда католики отмечают день апостола Иакова, и святой просто не имел права не помочь i Ко всему прочему, в XII веке португальская Брага оспаривала у Галисии звание центра культа апостола, предъявляя паломникам голову Иакова, поскольку в Испании находилось только тело, но потерпела поражение. Архиепископ города Маурисиу Бурдину стал антипапой, был отлучён от церкви и умер в темнице. . На мифе, выстроенном вокруг Оурики, держится вся португальская государственность, поскольку вместе с победой христиан решился и вопрос о существовании независимого королевства — и решился он, очевидно, на небесах.

Юрий Пальмин. Отен. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Любопытно, что роль святого Иакова в этой победе впоследствии оказалась принижена. Когда испанцы, сложные отношения с которыми Португалия пронесла сквозь века, объявили апостола своим покровителем, ей стало неудобно чествовать защитника своих врагов. Победителем мавров был назван сначала святой Георгий, а затем сам Иисус Христос, который якобы и шёл во главе войска.

У испанцев события развивались по похожему сценарию, но с некоторыми, впрочем, нюансами. Как рассказывает всё тот же «Кодекс Каликста», некий священник из Греции, обратившийся в католическую веру, пришёл в Галисию i «Восьмое из чудес святого Иакова, записанное его святейшеством Папой Каликстом». Подробнее см.: Coffey T. F., Davidson L. K., Dunn M. The Miracles of Saint James. — New York: Italica. — 1996. . У ворот храма он встретил толпу, которая называла апостола Иакова «рыцарем Господа нашего». Бывший православный обозлился и накричал на людей: ищите, мол, рыбака, а не воина. В ту же ночь апостол явился священнику в рыцарском облачении с ключами в руках, попросив сновидца не сомневаться, что он воин Божий и откроет христианам врата Коимбры, ключи от которых он сейчас держит в руках. Так и произошло в 1064 году.

В записках губернатора сказано, что впереди испанского войска он видел светлого всадника и его белую лошадь. Ещё более любопытно, что среди коренных жителей Америки тоже сохранились предания о белом всаднике, который помогал им бороться с испанскими захватчиками

В эпоху великих географических открытий культ святого Иакова вместе с испанскими конкистадорами переехал в Новый Свет. Там он тоже вёл христиан на борьбу с язычниками, и если военные победы апостола в Испании сейчас вызывают определённые этические вопросы, то мораль американской истории ещё более сомнительна. В 1598 году в Анасази (нынешний американский штат Нью-Мексико) сопротивляющиеся вторжению индейцы акома убили одиннадцать христиан, и в ответ губернатор Хуан де Оньяте учинил жестокую резню среди местного населения, не пожалев стариков и детей. Выжившим молодым мужчинам он велел отрубить по одной ступне. Потомки хорошо помнят эти события и сегодня: когда в 1998 году Нью-Мексико отмечал четырёхсотую годовщину прибытия Оньяте в Америку, одной из его статуй отрубили ступню. Между тем в записках губернатора есть свидетельства о том, что впереди испанского войска он видел светлого всадника и его белую лошадь. Ещё более любопытно, что среди христианизированных коренных жителей Америки тоже сохранились предания о белом всаднике, который помогал им бороться с испанскими захватчиками.

Юрий Пальмин. Муассак. Из серии «Дорога святого Иакова», 2015—2016
Цифровая фотография. Размеры варьируются. Собственность автора. Специально для журнала «Искусство»

Впрочем, для испанской традиции рыцарь Господа Нашего — в первую очередь не политической лидер, помогающий одним бороться с другими, а непобедимый сказочный воитель, который скачет на своём белом коне по звёздам. Таким его уже в ХХ веке нарисовал Габриэль Гарсия Лорка:

Нынче ночью прошёл Сант-Яго
по светлым дорожкам неба.
Это дети, смеясь, рассказали
тоненьким струйкам речки.
Далеко ли небесный странник
держит путь по бескрайним тропинкам?
Он едет заре навстречу
на коне, что белее снега.
Мой сосед рассказал про Сант-Яго
и про двести рыцарей храбрых
в одежде из яркого света
с гирляндами звёзд зелёных;
а конь‑то хорош у Сант-Яго,
это же месяц двурогий!