Наверное, самая известная наша работа — это «Abendland (Часы, годы, эоны)», с которой мы представляли Финляндию на Венецианской биеннале. Это постапокалиптическая история: на Земле уже не осталось людей, однако все выжившие растения были искусственно выведены человеком. И вот мы видим разросшееся фруктовое дерево, которое образует собственную экосистему и меняется — от часа к часу, от года к году, от эпохи к эпохе. В целом это работа об экологических катастрофах и возможности их избежать, а в частности — о хранилищах отработанного ядерного топлива, таких как Onkalo, глубокое захоронение, которое сейчас строится в Финляндии.

Иностранцы думают, что Финляндия — страна диких не тронутых человеком лесов, но всё это неправда

Этот проект был создан специально для павильона, спроектированного Алваром Аалто. Павильон сделан из дерева, а его строительство профинансировано национальными лесозаготовительными компаниями, так что здание можно считать подлинным символом Финляндии, чьё благосостояние основано на торговле лесом и изделиями из древесины. Архитектуру павильона сложно назвать впечатляющей: гораздо больше он похож на деревянный сарай. Аалто говорил, что он был задуман как нечто среднее между саамской палаткой, переносным алтарём бравого солдата Швейка и часовней Пацци во Флоренции. Архитектор хотел противопоставить своё детище традиции европейского регулярного парка, поскольку сама эта идея подразумевает контроль над природой. Иностранцы часто думают о Финляндии как о стране диких нетронутых чащоб, но всё это неправда, поскольку финские леса — это на самом деле лесопосадки. В общем, об этом мы и решили рассказать: об источниках дохода нашего государства и о том, как финские лесоторговцы привнесли идею лесных плантаций в Индонезию и Южную Америку. Однако самих людей в работе нет: человеческая жизнь слишком коротка, а нам хотелось поговорить о более протяжённом времени. Люди присутствуют только в последствиях своих действий.

Наше дерево в прямом смысле пьёт яд из‑под земли. Если вернуться к вопросу о хранилищах радиоактивных отходов, то когда‑нибудь в далёком будущем там случится утечка, и переработанные ядерные материалы, которые люди захоронили, вытекут и станут частью нашего мира. Финские компании заявили, что когда хранилища будут заполнены, они, конечно же, будут опечатаны, зарыты, и на их территории будут разбиты зоны отдыха. Позже они посадят лес на этом самом месте. И это просто поразительный феномен нашей культуры — намеренно стирать вещи из собственной памяти. Ну и вырастить лес — это тоже чрезвычайно финский подход.

Разумеется, в скандинавской мифологии, как и в шаманизме, деревья священны, но экологическая проблематика не имеет географической привязки. Если искать наши источники вдохновения, то это скорее романтические пейзажи XIX века, чем северные легенды. И я не очень понимаю, чем наши работы напоминают скандинавский нуар: в этих детективах сюжет крутится вокруг людей, а у нас всё про природу.

Сначала мы не хотели никому рассказывать, как эта работа сделана, но пришлось отвечать многим журналистам, и в конце концов всё раскрылось. У нас было много карандашных рисунков, которые мы опубликовали ещё в начале 2000‑х, а затем мы решили добавить им временное измерение и начали экспериментировать с анимацией. Виса рисовал, а я занимался компьютерной обработкой изображений. На стадии анимирования мы работали со светом и тенью, добавили туман, облака и воду. Так что финальное видео сочетает графику, сделанную вручную, и цифровые технологии. Вот и вся история.

«Некрополис» — очень похожая по проблематике работа, которую мы показывали в московском Мультимедиа Арт Музее. Проект этот имеет к России самое прямое отношение — он о таянии вечной мерзлоты в Северной Сибири. Хотя основной её источник — английский, лекция Джона Рёскина «Грозовые облака XIX столетия». В 1884 году он говорил о растущем облаке смога, порождённом индустриальной революцией. Нас очень заинтересовало, что в XIX веке кто‑то уже беспокоился об изменениях климата, ведь климатология ещё не существовала как наука. Тем не менее Рёскин уже был в числе авторитетов в вопросах атмосферы и грядущих климатических перемен. Со своей стороны, мы решили усилить высказывание Рёскина, изобразив души умерших, поднявшиеся из своих могил и слившиеся в грозовую тучу. Она поднимается над Долиной Смерти и постепенно погружает всю Землю во тьму. Души возносятся при помощи стай ласточек, которые заселяют мир, в котором уже не будет людей. Однако даже в руинах наша цивилизация порождает проблемы, поскольку разлагающаяся биомасса выделяет метан, так что тают и полярный ледовый покров, и вечная мерзлота. Мир предстаёт как коловращение ядовитых веществ. То есть мы соединили современное содержание и эстетику XIX века, почёрпнутую не только у Рёскина, но и опять‑таки в романтической живописи — у Уильяма Тёрнера и Каспара Давида Фридриха.

Но чаще мы всё‑таки говорим о Финляндии. Например, наш проект «Взгляд с другой стороны» 2011 года разворачивается вокруг истории стои Гиллиха — рыбного рынка в нашем родном городе Турку. Он был построен в 1830‑е годы по модному в те годы образцу самой знаменитой из крытых колоннад на агоре древних Афин — Расписной стои. Мы заинтересовались этим зданием, когда оно уже пришло в такое плачевное состояние, что не подлежало ремонту. Городские власти специально дотянули до этого момента, чтобы разрешить приватизацию. В 2010 году город продал здание рынка частной компании, которая открыла в нём несколько дорогих ресторанов и баров. Нам захотелось привлечь внимание общества к этой циничной спекуляции историческим зданием, которое должно было принадлежать всем людям. При этом мы долго сомневались, стоит ли игра свеч: ведь никакого резонанса может и не случиться, а мы потратим столько времени и усилий. В конечном итоге работа над проектом заняла два года. Нам понадобилось несколько месяцев, чтобы изучить историю такого типа сооружений: любая стоя была местом для общения, торговли и обмена новостями на агоре в Древней Греции. Фактически именно стоя, а не вся агора, была местом рождения европейского гражданского общества. Наша работа состоялась как обсуждение вопроса о городских общественных пространствах в эпоху неолиберальной экономики и джентрификации.

Наша важнейшая идея заключается в том, что в конце концов к власти придёт природа. Мы решили, что лучшим финалом видео станет момент, когда колонны превращаются в стволы деревьев. Ведь уже в XIX веке архитекторы знали, что при строительстве древнегреческих храмов использовались деревянные опоры. Такое сооружение было по сути храмом леса, которое затем приобрело черты храма культуры. А у нас шатающиеся колонны вернутся в своё первобытное состояние деревьев, и всё начнется заново

Дальше мы написали очень длинный текст, представив два столетия истории здания — отчасти фактической, отчасти вымышленной. Начало его посвящено XIX веку: как рыбный рынок превратился в торговый пассаж — эта часть перекликается с «Проектом аркад» Вальтера Беньямина, чьи работы для нас очень важны. Превращение рынка в пассаж выглядит логичным, но на самом деле именно в этот момент начался современный процесс джентрификации района, который сформировался вокруг рынка. Ветхое исчезло и преобразовалось в изысканное и новое. Вторая часть текста также замыкается на XIX век, когда появление пролетариата становится угрозой для буржуазии и приводит к созданию коммунистических движений. Всё это вновь возвращает нас к понятию агоры, и круг смыкается. Заканчивается всё тотальной деградацией культуры и поглощением её природой. Как и везде, наша важнейшая идея заключается в том, что в конце концов к власти придёт природа. Мы решили, что лучшим финалом видео станет момент, когда колонны превращаются в стволы деревьев. Ведь уже в XIX веке архитекторы знали, что при строительстве ранних древнегреческих храмов использовались деревянные опоры. Такое сооружение было по сути храмом леса, которое затем приобрело черты храма культуры. А у нас шатающиеся колонны вернутся в своё первобытное состояние деревьев, и всё начнется заново.

Ещё один целиком финский проект — наша инсталляция «Семейные деревья». В Финляндии действует система, благодаря которой художник может получить заказ на оформление какого‑­нибудь общественного пространства. Нам достался культурный центр хельсинкского района Маунула, построенный посреди большого парка. Приступая к работе над произведением для библиотеки этого центра, мы вспомнили, что раньше роль художника в общественном пространстве чаще всего сводилась к созданию фрески на одной из стен. Нам захотелось как‑то откликнуться на эту традицию, но развить её, тем более что от анимации мы стремимся перейти к чему‑­то вещественному, к материальной составляющей природы.

Работа состоит из двух частей. Первая — это настоящая яблоневая роща, которую мы посадили у окон библиотеки, выходящих в парк. В роще собраны яблони разных сортов, вместе составляющие живую фреску, сквозь которую по пути домой проходит читатель. Мы бы хотели, чтобы дети, которые сейчас только начинают посещать библиотеку, запомнили эти деревья маленькими, и чтобы они росли и старели вместе с ними, чтобы у них возникло общее прошлое. Жаль только, что роща — это не дикий лес, а окультуренная природа. Хотя мы запретили обрезать эти деревья, так что рано или поздно они одичают. Вторая часть работы — гравюры, целиком сделанные из берёз, срубленных для того, чтобы освободить место для библиотеки. Бумага, чернила, рамы — всё сделано из этих деревьев. Восемь берёз превратились в восемь оттисков с изображением спила ствола, годовые кольца которых рассказывают историю от появления саженца в 1948 году и до гибели в 2016‑м. Ниточка тянется от прошлого к будущему здания, и люди начинают ощущать себя частью природного течения времени.