В Германе Виноградове удивить и поразить способно многое. Меня, как человека, работающего со словом, восхищает невероятная его способность к тому, что футуристы называли «речетворчество», — сопряжение различных синтаксических и грамматических форм, создание неологизмов, выбор неожиданных контекстов словоупотребления.

Вся жизнь и деятельность Виноградова обрамлена немыслимыми словами-неологизмами, которые он щедро выдумывает и дарит. Его легендарная квартира в неоампирном доме напротив Курского вокзала называется «Бикапо». Название появилось в 1983 году в стихотворении. Сегодня «Бикапо» — это мистериальное пространство, о котором сам художник говорит: «О Бикапо! Это звуки небесного леса, это путь к свободе творческого выражения через бикапонию — ритуал, сочетающий свет, звуки, огонь, воду. Утраченная первочеловеческая сущность проступает вновь при неистовых звуках сотен бикапо и дзоингов. Я — художник-мистагог, отправляющий мистерию. Сочетая стихии и неистовствуя, через безумие проницаю небо и слушаю музыку небесного леса».

Каждое воскресенье в этой квартире устраиваются бикапо-мистерии — звуковые перформансы с участием самого Бикапо-Виноградова и его друзей. Во время перформансов квартира преображается в единую гудящую, звенящую, шипящую, шелестящую стихию. Все плотно «населяющие» пространство предметы — листы железа, колокола, бубны, клавиши, цепи, колеса, шлемы, чаны — начинают издавать звуки: грохот водопада сменяет шелест травы, завывает ветер, неистово клацая проносятся стаи птиц… И в этой лавине звуков обретается момент рождения протоязыка культуры. Как справедливо сказал один из организаторов выставки «Звучащее вещество» в Русском музее, где были представлены виноградовские работы, Владимир Перц: «Скульптозвуки Виноградова растворяются в сознании слушателей как образы обрядовой памяти и ритуалов». То есть это тоже род речетворчества, проникновение в толщу звучащего пространства с целью уловить константы вселенской речи, пусть не ставшей ещё человеческой.

Для меня именно язык, умение виртуозно работать с ним, умение разговорить стихии является доказательством того, что Виноградов не шарлатан, а шаман. Что такое шаман? Если проследить этимологию слова, то его корни отыщутся в тунгусо-маньчжурских языках, и переведено оно будет как «знающий человек». Когда речь идёт о герметическом, тайном знании, путешествиях в иную реальность, которая недоступна непосвящённым, всегда возникает подозрение, что тебя водят за нос. Ну да, можно навешать на себя тыщу звенящих предметов, носиться в исступлении по кругу, бить в бубен и жечь факелы. (К месту вспомнилась реакция чеховской Аркадиной из «Чайки» на спектакль её сына о мировой душе и красных глазах дьявола: «…серой пахнет».) В случае с Виноградовым именно язык, погружение в его архаическую, «трудную» толщу даёт обоснование эффектным театральным перформансам, наделяет их смыслом, конституирует в качестве подлинно художественного события. Язык в данном случае — понятие универсальное. Виноградов умеет разговорить стихии, но не только. Активно участвует в спектаклях, созданных по конкретным литературным сценариям. Один из новых —музыкально-визуальный спектакль «Песнь песней», который принял на своей площадке «Гоголь-центр». В этом случае художник обращается к Слову начальному, библейскому.

Искусство Виноградова невозможно определить жанрово. Он и музыкант, и перформансист, и поэт, и артист театра, и лично признанный шаманами Тувы соратник: Герман рассказывает, что на одну из воскресных бикапо-мистерий пришла целая делегация тувинских шаманов с подарками. В принципе сущность Виноградова-художника — это Протей, сын Посейдона, всезнающий «изворотливый старец», беспрестанно меняющий облик и тем немало озадачивший пастуха Аристея из «Одиссеи» Гомера: «Стал превращаться опять в различные дивные вещи: в страшного зверя, в огонь и в быстротекущую реку…» Мне посчастливилось предложить Герману Виноградову образ, отлично выражающий его сущность Протея, более того, сущность пересмешника Трикстера. Это образ Уленшпигеля, в которого художник перевоплотился в одном из своих перформансов на открытии арт-центра «Винзавод» в апреле 2006 года. Для перформанса была выбрана инсценировка средневекового шванка об Уленшпигеле, который пришёл в город Магдебург, взобрался на балкон ратуши и сообщил, что сейчас с него полетит. Ратушная площадь заполнилась народом. И стар и млад ждали обещанного чудесного полёта. Уленшпигель куражился, махал руками, готовился. Потом рассмеялся: «Я думал, нет глупее меня на белом свете, теперь я вижу, что здесь чуть ли не весь город одни дураки. И скажите мне все, что вы полетите, я бы вам не поверил, а вы мне, дураку, поверили. Как же я могу летать? Я же не гусь и не птица, у меня нет крыльев, а ведь никто не может лететь без крыльев. И теперь вы хорошо видите, что это выдумки». Сказав так, Уленшпигель убежал с балкона. Этот маленький шванк вдохновил Виноградова на сотворение впечатляющей феерии. Стоя на балконе одного из зданий «Винзавода» перед улюлюкающей толпой, он поджигал ленты, раздевался донага, лил на себя бензин и зачитывал слова подготовки… только не к полёту, а к прыжку. Всем собравшимся он пообещал, что прыгнет с балкона (находившегося, кстати, на высоте метров пяти от земли). Толпа, распалённая видом огня, запахом бензина и звуками виноградовских труб, постепенно зверела. Когда терпение кончилось, все стали яростно торопить момент прыжка… Что случилось в итоге — история как раз чисто филологическая. Ведь Герман — шаман-речетворец.