Меня всегда прельщала работа с текстами и кодами. Лучше всего это видно на примере моих ранних вещей: отталкиваясь от обеих своих страстей — к буквам и краскам, я объединил живопись и книжные страницы. Затем попытался превратить книгу в пейзаж, чем и занимаюсь по сей день. Это тоже своего рода чтение романа — никогда не знаешь, чем всё закончится, и этот момент всегда самый волнительный. Во время работы всегда читаю тексты и сканирую глазами иллюстрации, особенно важно достичь того, чтобы текст стал частью скульптуры. В процессе творчества часто использую справочные издания, которые сегодня утратили свою нужность и актуальность, например старые издания энциклопедии «Британика». Я считаю, что таким образом спасаю их от полного уничтожения. Они утратили свою сущность и предназначение, а я возвращаю их к жизни, но уже в другой форме.

В Колумбийском колледже в Чикаго я получил степень бакалавра. В начале карьеры я работал оформителем витрин в магазине научного оборудования, занимался оформлением выставок в музее, а последней моей работой по найму стала позиция супервайзера в магазине дизайнерских предметов. Большую часть времени я проводил на «денежной работе», а потом по 5—6 часов в день — в мастерской. Затем мы вынуждены были переехать в Атланту: этого требовала карьера жены. Однако оказалось, что это переломный момент и моей жизни: на арт-ярмарке в Мексике были проданы пять моих работ. Я начал искать работу в новом городе, но приближалась большая выставка в Нью-Йорке, на которой нечего было показать, и я решил, что сначала сделаю работы для неё. Неожиданно выставка в Нью-Йорке оказалась для меня коммерчески успешной, а через некоторое время в планах была уже следующая — в Сан-Франциско, за ней ещё несколько. Таким образом, к поиску работы по найму я так и не вернулся.

Финансовая независимость для меня — чуть ли не самое важное, и если бы творческая деятельность не приносила достаточного дохода, я устроился бы на нормальную работу, поскольку семья должна жить в достатке. К счастью, у меня сейчас много предложений от музеев и коллекционеров, не успеваю даже использовать все возможности, хоть и нанял ассистента. Стоимость моих работ варьируется от 5 до 40 тыс. долларов, причём коллекционерам, купившим скульптуры, иногда приходится ждать их до года, пока работы путешествуют от одной выставки к другой.

Первая галерея, с которой я начал сотрудничать, находилась в Чикаго. С её подачи в течение двух лет участвовал в групповых выставках, затем была организована моя первая персоналка. Сегодня меня представляют пять галерей в разных концах страны и за её пределами. Каждое новое партнёрство начиналось по инициативе галереи или «по знакомству».

Среди галерей, которые меня представляют, существует конкуренция. Если появляется коллекционер, который хочет что‑то приобрести, он контактирует со всеми одновременно, и они начинают требовать от меня одну и ту же работу. В таких случаях либо отдаю её тому, кто пришёл с запросом первым, либо у кого давно не было продаж. Честно говоря, иногда бывает непросто найти правильное решение.

Мне не нравится тратить своё время на написание заявок в фонды, вместо того чтобы заниматься творчеством. Единственное исключение было сделано ради выставки в Музее современного искусства в Атланте (MOCA GA) в 2011 году. К тому времени я уже довольно долго жил в этом городе, но меня там знали гораздо меньше, чем в других частях страны. Музей выбрал меня в качестве одного из участников проекта Working Artists, предоставил финансирование в размере 12 тыс. долларов и оплатил работу ассистента. Но важнее всего была сама выставка, которая принесла мне определённую известность в местном арт-сообществе и множество публикаций в местной прессе.

Я считаю себя успешным, потому что могу заработать только своим творчеством, — это критерий, но не менее важно и признание: обо мне пишут в прессе, был даже обзор в The New York Times. Единственное, чего сейчас не хватает, — это международной известности.