ММОМА

,

Москва

,

XX век

,

2000-е

,

2010-е

,

Выставки

Генеральная репетиция. Третий акт

№ 2 (605) / 2018

Где: Московский музей современного искусства
Когда: 28 июля — 16 сентября 2018 года

Герхард Рихтер. Абстракция 721−2, 1990
Холст, масло

Третий акт «Генеральной репетиции», стартовавший 28 июля, завершает постановку, разыгранную фондом современного искусства V-A-C («Виктория — искусство быть современным») и Московским музеем современного искусства в здании ММОМА на Петровке. Продлившись почти шесть месяцев, этот статичный «спектакль» стал самым продолжительным выставочным проектом этого года в Москве.

Название «Генеральная репетиция» оправдывает трёхчастную, как в классической пьесе, форму проекта, театральный сюжет (первый акт отсылал к чеховской «Чайке») и поставленную задачу — устроить последний показ накануне премьеры. Только показ не спектакля, а коллекции V-A-C, собранной главой компании «Новатек» Леонидом Михельсоном за последние 10 лет.

До конца 2019 года должна быть закончена подготовка собственной площадки V-A-C в историческом комплексе электростанции ГЭС-2 на Болотной набережной. Реконструкция здания в неорусском стиле, возведённого в 1905—1907 годах напротив Кремля, — единственный в России проект, который осуществляет архитектурное бюро Ренцо Пьяно. По завершении работ в бывшей ГЭС-2 откроется — нет, не музей, против музейного статуса решительно возражает директор фонда V-A-C Тереза Иароччи Мавика, — а скорее, культурный центр. Помимо выставок, здесь будут проходить концерты, лекции, кинопоказы, функционировать мастерские художников и арт-резиденции. Тут же будет размещено собрание фонда — увидеть его можно будет совершенно бесплатно, но по какому принципу будет организована экспозиция, пока неясно. Принятая в большинстве музеев хронологическая развеска, от старого к новому, уже отвергнута — и это, в общем, не ново: вспомним многоэтажные выставки Алекса Вервордта в Палаццо Фортуни в Венеции, где всякий раз можно было увидеть всё — от наскальных изображений до современного искусства. Сегодня такое смешение жанров и эпох уже почти тренд, но тут важны детали — похоже, эти детали как раз и формулируются на выставке в ММОМА.

Энди Уорхол. Джеки, 1964
Холст, шелкография

Формально здесь и устроено всё как в театре. 200 произведений искусства, созданных в XX—XXI вв.еках в России и за рубежом (работы более чем полутора сотен художников — Герхарда Рихтера, Амедео Модильяни, Вадима Сидура, Виктора Пивоварова, Джеффа Кунса, Ричарда Аведона, Шерри Левин и т. д. — предоставлены на выставку фондом V-A-C, ММОМА и франко-американским фондом KADIST, который специализируется на молодых художниках), выполняют функции актёров. Их то отбирают для участия в спектакле, сценарий которого для каждого акта писался отдельно, и тогда избранные перемещаются на второй этаж (он используется в качестве сцены), то игнорируют — и тогда они остаются на своих местах.

Предшествует спектаклю всегда один и тот же пролог — инсталляция «Снова больше вещей», собранная британским скульптором Майклом Нельсоном уже во второй раз. Впервые он показал этот объект в 2015‑м в Лондоне, когда в Whitechapel Gallery состоялась первая масштабная выставка коллекции V-A-C. Известный скульптор, лауреат премии Тёрнера и автор павильона Великобритании на одной из Венецианских биеннале, Нельсон соединил на заляпанном краской дощатом полу мастерской художника 14 выдающихся скульптур, которые уже тогда были в собрании V-A-C. Ему удалось не только нащупать параллели между Бранкузи, Генри Муром и Виллемом де Куннингом, но и выстроить их диалог с Луиз Буржуа, Павлом Альхамером, Анатолием Осмоловским, древними аскетичными статуэтками, привезёнными из африканских экспедиций, и вытянутыми фигурами Альберто Джакометти.

Отрицая хронологию, сталкивая вещи, созданные не то что в разные десятилетия, но в разные века, инсталляция Нельсона задаёт тон выставке, которая вся построена на подобных столкновениях. Кажется, что главные здесь — не 16 кураторов под предводительством экс-директора Tate в Ливерпуле, а ныне арт-директора V-A-C Франческо Манакорда, а авторы сценария каждой части. Либретто «Чайки», то есть первого акта, сочинили участники «Театра взаимных действий» Ксения Перетрухина, Шифра Каждан, Лёша Лобанов (все трое — театральные художники) и театральный продюсер Александра Мун. «Чайку» выбрали именно они, и понятно почему: пьеса в пьесе усиливает эффект театральности, героев все знают со школьной скамьи, и понять, почему в «Выборах на роль Аркадиной» участвуют красавица Марелла Аньели со снимка Аведона и «Портрет Беатрис Гастингс» работы Модильяни — хотя какая из нее примадонна?! — ни для кого не составит труда. Доступные логические ходы превращали прогулку по «сцене» в решение уравнения со всеми известными, и поскольку радость узнавания всегда окрыляет, можно было рассчитывать, что на оставшиеся два акта зрители тоже захотят прийти.

Анатолий Осмоловский. Хлеба, 2007
Дерево, резьба, тонировка

Если первое действие вполне можно было расценивать как комедию — ведь и сам Чехов именно так обозначил жанр «Чайки», — то после быстрого антракта зрителям предложили утомительную философскую драму «Метафизика из будущего». Живущий в Берлине австрийский футуролог Армен Аванесян создал сценарий «философской пьесы в 11 мыслеобразах», в котором, по его словам, «подверг сомнению категорию времени» — то есть повторно опроверг хронологию. Театральности тут было меньше, при явной удаче отдельных сцен — в частности, сцены № 4, под названием «Жизнь / смерть», роли в которой «играли» «Семейство горшков» (ранняя скульптура Вадима Сидура) и куклы, сшитые Луиз Буржуа. Хорошее искусство спасёт и вымученный сюжет.

В третьем акте сюжетные подпорки оказались ни к чему. Как и весь этот умозрительный выставочный «театр», к которому давно пора бы привыкнуть: кураторы прибегают к нему всё чаще, используя театральную структуру как спасательный круг. Иногда это оправдано темой, как, например, в недавней выставке «Петрушествие» в ММОМА, или содержанием, как в «Гипнозе пространства» — проекте, который сейчас идет в Царицыно.

Тут всё иначе. Последний акт — он называется «Ничьё» — сочинила поэт и публицист Мария Степанова, главный редактор сайта colta.ru и автор нашумевшей год назад книги «Памяти памяти». Она обратилась к прошлому, к биографиям вещей, в том числе своих. В дело пошли не только предметы искусства, но и предметы утилитарные: вполне носибельная и когда‑то наверняка носимая одежда, бывшие в употреблении 100 или 10 лет назад аксессуары из обширной коллекции автора. Выступив ещё и в роли куратора, Степанова устроила подобные интервенции в каждом зале, и эти вещи — гофрированные манишки начала прошлого века, фибровый чемодан, старое пальто, сменная клавиатура для пишущей машинки Mercedes 1910‑х годов — оказались тут так же важны, как спрятанный за занавеску (в кабинку для переодевания? в ателье фотографа?) всё тот же модильяниевский портрет.

Вадим Сидур. Семья горшков: мать, отец, ребенок, 1957
Алюминий

В этой обволакивающей, сгущающейся по мере продвижения к последним залам атмосфере прошлого биография вещей становится самоценной, о каких бы вещах ни шла речь. Достаточно того, чтобы у них была легенда. У каждой вещи легенда, безусловно, есть — но автор ничего не сообщает, давая зрителю шанс её додумать. Где‑то, впрочем, и придумывать не надо. Если повесить абстракцию Рихтера перпендикулярно, самостоятельное исследование задника со всеми деталями провенанса, инвентарными номерами и логотипом Christie’s на оборванных бумажках окажется занятием не менее увлекательным, чем изучение лицевой стороны.

Конечно, это совсем не театр, даже не документальный. Это жизнь, которую составляют вещи, много вещей — мы найдём здесь списки всего, что было изъято у Хармса при аресте в 1941‑м, или осталось от художника Питера Ластмана, умершего в Амстердаме в 1633‑м, или было с собой у Эзры Паунда, когда он прибыл в психиатрическую лечебницу в 1945‑м. В истории предметов и людей искусство встраивается естественным образом, не требуя разъяснений. А если они всё‑таки нужны — к вашим услугам лаконичные тексты автора вкупе с цитатами из Зебальда, Сапфо и Вальтера Беньямина.