Чистосердечное признание. Владислав Краснощёк
О правде и лжи в своём творчестве рассказывают фотографы разных поколений и специализаций: репортажники, фотохудожники и авторы псевдодокументальных проектов
Любая фальшь на снимке видна сразу. Сегодня многие стали печатать лит-процессом, получается красиво, но если изначально в кадре ничего нет, то замаскировать это нельзя. Не получится сделать снимок красивеньким только лишь при помощи печати. Само собой, обывателя обмануть можно. Но хоть сколько‑нибудь сведующего человека не обманешь. Меня всегда раздражает, когда мне предлагают фальшивку под видом фотографии.
Сам я не пользуюсь никакими графическими редакторами. Сканирую плёнки, печатаю — и всё. Никакой постобработки. Что для меня важно — так это обрезать фотографию за пределами рамки, чтобы за границами изображения не оставалось пустого места; а также — иногда — повернуть её на какую‑то, может быть, долю градуса. Геометрически она может сразу по‑другому начать работать.
Граница кадра с самого начала была принципиальным моментом. Я даже специально выпилил напильником раму для фотоувеличителя. Ведь фотоувеличитель отрезает от рамки кадра примерно полтора миллиметра, в результате возникает эффект редуцированности. А для меня рамка — важная часть фотографии. И, если картинка получилась, то она получилась вместе с ней. Поэтому я никогда ничего не режу внутри изображения: форма должна быть идеальной, именно с помощью идеально пойманной формы создаётся какой‑то образ.
Помимо занятий фотографией, я работаю врачом, на рабочем месте я и снимал серию «Больничка». И там, конечно, возникает множество ситуаций, когда сколь бы прекрасный снимок ты не предвидел, за камеру просто некогда схватиться. Видишь, что внутри воображаемой рамки кадра всё красиво сложилось, но не можешь этого сейчас снять, потому что твоя задача — вылечить человека. В таких ситуациях я веду себя именно как врач, а не как фотограф. Но красивые моменты в любом случае запоминаются. И я их снимаю, конечно, но без фотоаппарата; просто для себя, в голове. Есть такой фотографический жаргон, когда видишь, как что‑то интересное происходит, говоришь себе: «Вот, фоточка пошла». И она, действительно, пошла, хотя ты её и не запечатлел. Но она есть.
«Больничка» — это целиком и полностью документальная съёмка, хотя жюри конкурса «Фотограф года—2012» и отнесло её в своё время к арт-фотографии. Они увидели нерезкость снимков, артефакты, то, что один негатив печатался поверх другого
Я не люблю современность. Это касается всех моих фотографий, не только «Больнички», но и городских серий. Нарочно стараюсь исключать из кадра объекты, говорящие, что снимок сделан именно сейчас, сегодня, в этом году. Хочется, чтобы о каждой фотографии можно было думать, что она сделана ещё до твоего рождения. Однако это не обман. Сказанное вовсе не значит, что я что‑то придумываю специально или компоную заранее. Очень важно, что все мои фотографии не постановочные.
Изначально для меня вообще были важны только отдельные кадры, но после нескольких лет работы фотографии начали сами складываться в ряд, стало возможно говорить о серии. Но стоит ли специально начинать серию? Нет, она должна сама вырасти, сама сложиться. Когда снимаешь, ориентируешься только на ситуацию, на ощущение, на примерное видение кадра. Поэтому «Больничка» — это целиком и полностью документальная съёмка. Хотя подача серии и та самая лит-печать, видимо, дали какие‑то признаки пикториальности. Поэтому жюри конкурса «Фотограф года—2012» и отнесло в своё время серию к арт-фотографии. Они увидели нерезкость снимков, явные артефакты, то, что некоторые фотографии были выполнены в технике мультиэкспозиции — когда один негатив печатался поверх другого. Но съёмка была всё же документальной. И я, конечно, не пытался добиться никакого особенного художественного эффекта. Просто такая техника исполнения позволяет работать с контрастом: делать фотографию более ровной или, наоборот, резкой. К тому же я работаю, как правило, с просроченной бумагой, а потому могу не переживать по поводу вуали и прочих дефектов. Работать с ней очень просто. С одной стороны, это не слишком большие материальные и трудовые затраты, с другой — можно рассчитывать на интересные эффекты. Конечно, эту бумагу 1990‑х годов сейчас уже нигде не достать — это одна из основных моих проблем. Люди, которые разбираются в том, что делают, уже всю её скупили.