XX век

,

2000-е

,

2010-е

,

Архитектура

,

Северные страны

,

Дизайн

,

Модернизм

Северная архитектура

Архитектурный критик Анна Броновицкая долго сомневалась, стоит ли в обзоре северных шедевров говорить о самых важных, но всем известных зданиях, или лучше остановиться на небанальных объектах, проигнорировав этапные работы. В итоге она выбрала те, что больше всего нравятся ей самой, соединив современные проекты и созвучные им модернистские постройки в пары, раскрывающие преемственность эпох

№ 2 (601) / 2017

Скандинавский павильон в ансамбле Венецианской биеннале. Венеция, Италия, 1959—1962

Скандинавский павильон в ансамбле Венецианской биеннале. Венеция, Италия, 1959—1962. Архитектор Сверре Фен

Джардини — венецианский парк, где в нечётные годы проходит Биеннале современного искусства, а в чётные — Биеннале архитектуры. Казалось бы, ему просто предназначено стать пространством, где страны-участницы будут стараться перещеголять друг друга экстравагантностью своих павильонов, тем более что их строили крупные архитекторы — от Алексея Щусева и Алвара Аалто до Карло Скарпы и Джеймса Стирлинга. Однако безусловный шедевр здесь только один — общий павильон Норвегии, Швеции и Финляндии. Сверре Фен всю жизнь старался уйти от локальной традиции, так что, взявшись выразить скандинавскую идентичность, он нашёл для этой задачи очень нестандартное решение. В Венеции, наполненной бликующими солнечными лучами, золотистыми от преломления во влажном воздухе, он создал оазис настоящего северного света, характерно холодного, рассеянного и не дающего теней. Трансформация происходит внутри кровли, образованной узкими — всего шесть сантиметров — поставленными на ребро пластинами. В бетон, из которого построен павильон, замешана мраморная крошка, из‑за чего он кажется слегка подсвеченным изнутри и очень лёгким, будто невесомым. Ощущение парения достигается и отсутствием опор: единственные вертикали внутри павильона — стволы прорастающих сквозь него платанов. Одно из деревьев растёт как раз на оси первой из двух мощных балок, на которых держится вся конструкция: чтобы сохранить дерево, она раздваивается и обходит его.

Бензозаправочная станция. Сковсховед, Дания, 1938

Бензозаправочная станция. Сковсховед, Дания, 1938. Архитектор Арне Якобсен

Когда заправочная станция в Сковсховеде только строилась, автомобильные поездки ещё не стали чем‑то обыденным, но это не единственная причина её неожиданно нежного и радостного облика. Станция находится на пути из Копенгагена к пляжному курорту Бельвю, который начал развиваться в 1930‑е, когда в Дании был принят закон об оплачиваемом отпуске. В это время Арне Якобсен только-только открыл частную практику и сразу выиграл конкурс на комплексную застройку курорта, куда входили жилые дома, гостиницы, театр и пляжная инфраструктура. Архитектор вышел за рамки первоначального заказа и спроектировал целостную эстетическую среду: от зданий, пляжных кабинок и вышек спасателей до униформы обслуживающего персонала и дизайна билетов. Открывшаяся в 1938 году заправочная станция стала завершающим штрихом в этом синтетическом произведении искусства.

Стилистически постройка находится где‑то между функционализмом и ар-деко. Простой, не имеющий карниза кубический объём станции облицован мейсенской керамической плиткой, причём все грани скруглены — это дань модной тогда эстетике «стримлайн». Столь же плавными сделаны линии грибовидного навеса над насосами. Молочно-белый цвет подчёркивает чистоту пространства и добросовестность предпринимателей — это традиционное для протестантских стран решение здесь важнее пристрастия к белому, свойственного раннему модернизму. Единственный яркий акцент — красный циферблат часов, но до реставрации красными были также колонки насосов. Реставрация, проведённая в 2003 году по проекту бюро Dissing + Weitling Architects, бережно сохранила подлинную структуру станции, хотя колонки и стали по-современному серебристыми, а в помещении открылось кафе-мороженое.

Датский музей мореходства. Хельсингёр, Дания, 2013

Датский музей мореходства. Хельсингёр, Дания, 2013. Архитектор Бьярке Ингельс, архитектурное бюро BIG

Хельсингёр — даже по датским меркам очень маленький город, его население едва превышает 60 тысяч человек. Однако приезжих много: сюда прибывает самый удобный паром из Швеции, и здесь же находится важный туристический объект — так называемый «замок Гамлета» (старая транскрипция названия города — «Эльсинор»). Поскольку долгое время город развивался вокруг крупного судостроительного завода, рядом с замком решили разместить Национальный музей мореходства. Завод закрылся в 1983 году, и на его бывшей территории вырос культурный центр. Между его корпусами и замком как раз осталось место для музея. Однако возникла проблема — замок Кронборг входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО, и в зоне вокруг него строго запрещено новое строительство. Проблему взялся решить Бьярке Ингельс — самый яркий архитектор современной Дании. Он придумал архитектурный аттракцион, который на самом деле не так‑то легко заметить. Основой музея и самым главным экспонатом стал сухой док, где частично сохранились старые крепления, а большая часть галерей и вспомогательных помещений разместились вокруг него под землёй. Диагональные перемычки между стенками дока вмещают галереи с дневным светом и аудиторию.

Крематорий на Лесном кладбище. Стокгольм, Швеция, 1935—1940

Крематорий на Лесном кладбище. Стокгольм, Швеция, 1935—1940. Архитектор Гуннар Асплунд

Конкурс на проект Лесного кладбища Гуннар Асплунд и Сигурд Леверенц выиграли ещё в 1915 году. Они преобразовали холмистую, заросшую соснами местность по образцу романтических пейзажей Каспара Давида Фридриха. В узловых точках тщательно срежиссированного архитекторами пути открываются виды то на величественный крест, то на небольшие капеллы в сдержанно-классических формах, но главная роль неизменно отдана природе: она призвана настраивать путника на размышления о вечном и примирять со смертью.

Когда в 1935 году кладбищу понадобился крематорий, Асплунд разместил его слева от центральной аллеи, напротив берёзовой «Рощи воспоминаний». Посетитель сначала видит выдвинутый к аллее портик — символ убежища, и лишь потом — три вытянутые капеллы, где могут одновременно происходить церемонии прощания. Архитектор-модернист не захотел полностью отказаться от инструментария классики. Квадратным в сечении опорам портика он придал традиционный для античности энтазис: почти незаметно для глаза они расширяются до трети высоты, а потом снова сужаются. В интерьере капелл Асплунд стремился всячески облегчить трудный момент прощания. Визуальной доминантой остаётся постамент для гроба, но скорбящим всегда есть куда отвести взгляд. Простота форм и неброский колорит сочетаются с необычными по фактуре материалами: доска, где вышиты номера гимнов, обтянута замшей, коврик для преклонения колен перед алтарём сделан из шкуры пони, а крест на алтаре — из оникса.

Микроотель на дереве. Харадс, Швеция, 2008—2010

Микроотель на дереве. Харадс, Швеция, 2008—2010. Архитектурное бюро Tham & Videgård Arkitekter

Чем интенсивнее становится ритм городской жизни, тем сильнее нам хочется оказаться наедине с природой. Однако привыкшим к комфорту горожанам ночёвка в палатке уже не кажется романтической. Альтернативу — лесной приют для путешественников, оборудованный всем необходимым, — предлагают стокгольмские архитекторы Болле Там и Мартин Видегорд. Его можно снять через интернет и пожить там, ни разу не встретившись с персоналом. Чтобы минимизировать вторжение в природную среду, шведы скрестили гостиничный номер с детским игровым домиком на дереве. Всё необходимое, включая двуспальную кровать и небольшой санузел, они вписали в куб 4 × 4 × 4 метра, закрепив его на дереве на высоте тех же четырёх метров. Стены и пол снаружи сделаны зеркальными, отражающими ландшафт, а внутри отделаны фанерой. Через окна, выходящие на все четыре стороны, любоваться природой можно, оставаясь в тепле, — это важно, поскольку отель находится на границе полярного круга. Но можно и подняться к белкам и птицам, выбравшись на террасу на крыше куба. С землёй домик связан пологим пандусом, протянутым между соседними деревьями.

«Диполи», здание Студенческого союза Политехнического института Финляндии. Эспоо, Финляндия, 1961—1966

«Диполи», здание Студенческого союза Политехнического института Финляндии. Эспоо, Финляндия, 1961—1966. Архитекторы Рейма и Райли Пиетиля

В начале 1960‑х Политехнический институт Финляндии переехал в пригород Хельсинки Эспоо. Его главное здание спроектировал великий Алвар Аалто, и он же стал автором градостроительного плана кампуса. Однако Студенческий союз — мощная и обладающая собственными финансами организация — не стал обращаться к мэтру за проектом своего клуба, решив провести отдельный конкурс. Победили в нём два молодых архитектора — Рейма Пиетиля и Райли Паателайнен, которые всего год как открыли собственное бюро и поженились. Супруги практиковали крайнюю версию органической архитектуры, имеющую больше общего с экспрессионизмом, чем с типичным модернизмом. С их точки зрения, даже Аалто насиловал природу, подчиняя свою архитектуру заданным заранее геометрическим закономерностям. «Диполи» кажется буквально выросшим из ландшафта и больше всего напоминает кусок коры, отделившейся от гигантской сосны. Архитекторы провели на участке много часов, пытаясь понять, как вписать в него требуемый объём, максимально используя неровности скальной породы и сохранив как можно больше деревьев. Все служебные помещения компактно сгруппированы в цокольном этаже, а многочисленные комнаты для собраний, ресторан, бар и большая аудитория расходятся в разные стороны, следуя подсказкам природы. Здание выстроено из железобетона, но идеально сливается с окружением: цоколь обложен гранитными глыбами, стены обшиты листами потемневшей меди, рамы пятисот отличающихся по форме окон деревянные, а стёкла, естественно, отражают окружающий здание лес. В 2015 году Университет Аалто, поглотивший Политехнический институт, выкупил «Диполи» у студентов, отреставрировал его и превратил в своё главное административное здание. Гибкую планировку, заложенную супругами Пиетиля, оказалось легко приспособить к новым функциям.

Городская библиотека. Сейняйоки, Финляндия, 2008—2012

Городская библиотека. Сейняйоки, Финляндия, 2008—2012. JKMM Architects

Когда в 1960 году посёлок Сейняйоки получил статус города, ему потребовался целый ансамбль общественных зданий, которые вскоре были возведены по проекту Алвара Аалто. Церковь, приходской центр, ратуша, здание администрации, театр и библиотека находятся совсем рядом друг с другом и воспринимаются как единое целое — «Центр Аалто». Однако в начале нового тысячелетия жители Сейняйоки решили, что старая библиотека для них слишком мала и к тому же не имеет достаточного пространства для собраний. К счастью, между библиотекой Аалто и жилой застройкой оставалась свободная поляна, вполне пригодная для размещения нового здания. Нужно было только получить проект, достойный такого соседства.

В 2008 году прошёл конкурс, в котором победило хельсинкское бюро JKMM. Чтобы новое здание не подавляло маленькую библиотеку Аалто, архитекторы разбили нужную жителям площадь — 4500 квадратных метров — на три трапециевидных сегмента, развёрнутых в разные стороны и соединённых под землёй друг с другом и со старым корпусом. Широкая сторона каждой трапеции превращена в огромную стеклянную витрину: снаружи видно всё, что происходит внутри, а изнутри — постройки Аалто и лес. Остальные наружные поверхности покрыты чешуёй из полированной меди, обработанной таким образом, чтобы надолго сохранить цвет и блеск. Такая отделка контрастирует с белой штукатуркой модернистского ансамбля, но не спорит с ним, а деликатно дополняет. Примерно так же геометрия нового здания находится в диалоге с предшественниками и всё же отчетливо маркирует его как принадлежащее иному времени.

Церковь Хадльгримскиркья. Рейкьявик, Исландия, 1937—1986

Церковь Хадльгримскиркья. Рейкьявик, Исландия, 1937—1986. Архитектор Гудйоун Самуэльссон

Исландия — страна со славным историческим прошлым, но самостоятельным государством она стала только в 1918 году. Гвюдйоун Самуэльссон (1887—1950) — первый исландец, получивший архитектурное образование, — сразу же был назначен государственным архитектором, в чьи задачи входило руководство важнейшими градостроительными и архитектурными проектами острова. Главной своей целью Самуэльссон видел создание особенного исландского стиля, сочетающего обобщённые исторические элементы с природными мотивами, а крупнейшей его работой стала лютеранская церковь, названная в честь поэта XVII века Хадльгримюр Пьетюрссон, автора популярных в Исландии церковных гимнов. Условно готическая постройка как бы составлена из столбов застывшей лавы и в то же время напоминает силуэтом морского котика, пытающегося разглядеть что‑то далеко впереди. Башня, поднявшаяся на 74 метра, видна с расстояния двадцати километров — это до сих пор одно из самых высоких сооружений в Исландии. Строительство железобетонного гиганта было отложено из‑за Второй мировой войны и завершилось лишь почти сорок лет спустя.

Концертный зал и конференц-центр Харпа. Рейкьявик, Исландия, 2004—2011

Концертный зал и конференц-центр Харпа. Рейкьявик, Исландия, 2004—2011. Henning Larsen Architects и Олафур Элиассон при участии Batteriid Architects

В начале XXI века выяснилось, что выражать местную идентичность могут не только местные авторы, так что исландцы не сочли зазорным отдать датчанам проект первого в стране полноценного концертного зала, название которого отсылает к традиционной арфе исландских сказителей. Художественным руководителем будущего концертного зала выбрали дирижёра Владимира Ашкенази — выпускника Московской консерватории, в 1972 году принявшего исландское гражданство, но живущего в Швейцарии, — а солидное архитектурное бюро укрепили Олафуром Элиассоном, модным художником исландского происхождения, живущим между Копенгагеном и Лондоном. Ашкенази добился, чтобы акустикой занялись лучшие в мире специалисты из фирмы Artec, а Элиассон создал почти целиком определяющий облик здания фасад — трёхмерную кристаллическую решётку из двух слоёв цветного и прозрачного стекла. В северном свете отражающий блики на поверхности воды фасад переливается, производя совершенно магическое впечатление. История здания могла кончиться очень плохо, поскольку вскоре после начала строительства Исландия объявила себя банкротом, но, к счастью, правительство взяло на себя все расходы по завершению здания. Долгое время стройплощадка концертного зала была единственной в стране, и многие этим возмущались — зато теперь почти все согласны, что дело того стоило.

Национальный оперный театр. Осло, Норвегия, 2008

Национальный оперный театр. Осло, Норвегия, 2008. Архитектурное бюро Snøhetta

Новое здание Национального оперного театра Норвегии стало в первое десятилетие нового века одним из главных архитектурных событий Скандинавии. Ни на что не похожий театр прекрасно справляется со своей основной функцией, но также служит важным общественным пространством. Выступающая в акваторию Осло-фьорда Опера больше всего похожа на айсберг: её объём образован наклонными плоскостями, причём отвесные сделаны из зеленоватого стекла, а пологие облицованы белоснежным мрамором. Новаторство заключается в том, что по этим мраморным склонам можно ходить, и это стало одним из любимых городских развлечений. Туристы забираются на крышу, чтобы сфотографировать фьорд, жители в хорошую погоду устраиваются там позагорать, а когда на площадке у воды проходят концерты, поверхность здания служит амфитеатром. Снаружи не угадать, что в этом айсберге находятся не только главный зал и большое фойе, но и два зала поменьше, а также репетиционные помещения, декораторский цех и вообще всё, что необходимо для сложной работы современного музыкального театра.

Мемориал Стейлнесет. Вардё, Норвегия, 2009—2011

Мемориал Стейлнесет. Вардё, Норвегия, 2009—2011. Архитектор Петер Цумтор, инсталляция Луиз Буржуа

Вардё — крошечный посёлок на острове в самой северной части Норвегии. До недавнего прошлого основным занятием жителей была ловля трески. В XVII веке здесь находился административный центр провинции Финнмарк и работал суд, важнейшей задачей которого было выявление и уничтожение ведьм. Здесь сожгли 91 жертву, большинство из них были женщинами из саамских племён — их памяти и посвящён мемориал. Первая его часть выполнена Петером Цумтором. Он обратился к местному обычаю круглосуточно жечь свет в домах, чей хозяин находится в море, и также ввёл в свою работу традиционные рамы для вяления трески. Рамы расставлены друг напротив друга, а между ними натянута ткань так, чтобы образовался протяжённый коридор. В каждом промежутке между рамами в коридоре сделано небольшое окно, а в окне круглосуточно горит лампочка, их девяносто одна — по одной на каждую загубленную жизнь. Внутри коридора можно прочитать информацию о жертвах, поскольку местный архив сохранил все судебные протоколы. Вторая часть — инсталляция Луиз Буржуа, отмечающая место костров. Это квадратный разомкнутый павильон из чёрного стекла, где стоит металлический стул без сиденья, под которым горит вечный огонь. Овальные зеркала, развешанные под потолком, отражают посетителей, заставляя их почувствовать себя свидетелями, если не соучастниками, давно свершившихся казней.