Концерты

,

Австрия

,

Музыка

Самый главный новогодний концерт

Наш следующий и первый в 2019 году номер будет посвящен Австрии — венскому модернизму, и тому как искусство начала ХХ века отразилось в современной культуре. А пока мы еще только работаем над проектом, зато с нетерпением ждем, как грядёт самое венское из событий — Новогодний концерт Венского филармонического оркестра, которое комментаторы как-то назвали самой главной ёлкой мира для взрослых. Золотой зал Общества друзей музыки; каждый раз новый дирижер — в этом году Кристиан Тилеман из Дрезденской капеллы; пышная цветочная декорация раньше из Сан-Ремо, а сейчас из столичных оранжерей; программа, составленная практически только из произведений семейства Штраусов; строго регламентированная последовательность бисов. Другое дело, что, когда я первый раз попала на самый обычный концерт оркестра, он потряс меня настолько, что я перестала понимать, зачем вообще эти музыканты, которые умеют ТАК исполнять Бартока, и Шенберга, и Дворжака, играют всего-навсего Штрауса?

Новогодний концерт Венского филармонического оркестра 2019, дирижер Кристиан Тилеман

Сейчас я могу ответить на этот вопрос хотя бы для себя. Дело в том, что Венский филармонический — это не просто сосредоточие и апофеоз австрийских традиций. И не в том, что это, разумеется, один из лучших оркестров мира, если не самый-самый. Важнее всего, что этот оркестр — одно из зримых воплощений венской мифологии, точнее явления, которое называют габсбургским мифом. Эта идеологема появилась в Австрии после Первой мировой войны и стала еще популярнее после Второй. Обездоленным, голодающим людям, лишившимся не только имущества, но и своих ценностей, не на что было опереться. Они не были уверены, можно ли считать себя жертвами войны, если кто-то из их друзей и родственников, или, возможно, они сами, поддерживали политику Германии. Они не знали, что им теперь думать обо всех этих событиях. А послевоенная официальная политика самой Австрии состояла в том, чтобы не говорить и не обсуждать недавнее прошлое. В такой ситуации, чтобы хоть как-то собрать полностью дезориентированную нацию, нужно было какое-то событие или явление, которое будет однозначно положительно окрашенным для любого жителя страны. В нашей российской ситуации таким явлением стала Победа в Великой Отечественной войне, на основе которой делаются попытки объединить таких разных нас. В случае Австрии — это был искусственно придуманный золотой век — времена империи Габсбургов, которые были счастливым и спокойным временем, когда не было войн, когда на зимних балах танцевали кадрили, а на летних праздниках под открытым небом — вальсы, когда художники и музыканты собирались в кофейнях, чтобы обсудить новую декорацию Бургтеатра или Музея истории искусств, когда шоколадные пирожные со взбитыми сливками полагались и кухаркам, и императору, и когда звучала музыка Штраусов.

В реальности же дела обстоят как и с любой мифологемой: времена Габсбургов отнюдь не были счастливыми и безмятежными, это было царство цензуры и бюрократии, а те самые венские интеллектуалы, которые собирались по кофейням, там жаловались, что до Вены не доходят даже проблески парижской культуры и сравнивали её с тюрьмой и болотом. Здесь нельзя даже посетовать на пропагандистскую машину, с которой век, не бывший золотым, таковым стал. Нет, австрийцы сами легко и охотно цеплялись за красивую картинку с танцами и пирожными, тщательно культивировали, восстанавливали и подчас изобретали традиции той культуры, с которой им хотелось отождествиться. Неприглядный послевоенный быт можно было хотя бы в воображении компенсировать картинкой иной жизни. И самое потрясающее во всей этой истории — то, что эту картинку удалось воплотить в реальности и бережно, не отвлекаясь на страшные военные воспоминания, донести до наших дней. И, на мой взгляд, гораздо интереснее гулять по улицам Вены, не просто любуясь красотой, которая многим кажется приторной, но зная, что это красота на самом деле является овеществленным воплощением чьей-то отчаянной мечты, чьей-то тоски по тому, чего никогда не было.

Новогодний концерт Венского филармонического оркестра 2019, дирижер Кристиан Тилеман

Нет, разумеется, Венский филармонический оркестр действительно был основан в 1842 году, а еще раньше в 1812 в салоне светской красавицы Фанни фон Арнштайн родилась идея Общества друзей музыки, в здании которого теперь проводятся новогодние и многие другие концерты. Но вот сам новогодний концерт явился уже целиком порождением мифа о вальсах, звучавших в каждом доме и кружащей голову артистической атмосфере довоенной Вены. Пока Штраусы были живы, высоколобый оркестр едва ли согласился бы играть их популярные вещицы. Так что традиция концертов была положена другой эпохой и нацистской программой «Зимняя помощь» 1933 — 1943 годов, которая со временем распространилась и на Австрию. Тогда добровольцы и не совсем добровольцы продавали зимой значки и маленькие книжечки с портретами фюрера, которые можно было повестить на ёлку, доходы от продаж направлялись на помощь бедным семьям. Одной из благотворительных акций как раз и стал первый концерт в канун нового 1940 года.

Новогодний концерт Венского филармонического оркестра 2019, дирижер Кристиан Тилеман

Как бы то ни было, Штраусы были, вальсы исполнялись, но вот счастливая и безмятежная Вена, которой не существовала в реальной истории, всеми усилиями австрийцев сейчас вполне живет и реально существует в умах и жителей, и миллионов приезжих, поскольку именно на Габсбургском мифе строится вся туристическая индустрия страны. Стоит вспомнить, что до последнего, может быть, десятилетия события, связанные с именами Отто Вагнера или Людвига Витгенштейна, или Эгона Шиле в Вене нужно было еще поискать. В семидесятые даже стоял вопрос о том, чтобы снести виллы Вагнера, и они чудом уцелели. И до сих пор, по уверениям специалистов, Витгенштейна лучше знают в мире, чем на родине. Ну, а тощие, изможденные персонажи Шиле и вовсе после войны казались её документацией. То, что не вписывалось в яркую, радостную картинку, долгое время было вытеснено на периферию культуры, и только в последние годы открываются масштабные выставки венского модернизма, где рассказывается о том, как художники воспроизводили мимику и жесты душевнобольных, пытаясь поставить диагноз собственному веку, как их приемы потом взяли на вооружение Венские акционисты, создавшие одну из самых радикальных и страшных версий искусства ХХ века. Обо всем этом и мы собираемся рассказывать в нашем ближайшем номере. И, честно, говоря, зная всю эту подложку драматичной истории, её иллюзорность и хрупкость, научаешься по-новому любить эту традицию концертов и сам легендарный оркестр.