Мне любопытны темы, связанные с проблемами окружающей среды, интересно делать что‑то соразмерное масштабу природных объектов. Многие мои проекты в США, Великобритании и Франции сегодня существуют только в формате фото- и видеодокументации, поскольку срок их жизни весьма невелик. Меня вдохновляет их мимолётность, а также процесс разрушения произведений природными стихиями — часто это самый прекрасный и волнующий момент моего творчества.

Самой успешной и значимой на данный момент считаю свою работу «Вавона», над которой трудился два последних года. Эта двадцатиметровая скульптура в Музее истории и индустрии Сиэтла создана из разобранного деревянного фрегата «Вавона», спущенного на воду в 1896 году. Конструкция как будто бы пронзает здание музея, спускаясь к воде у фундамента и возвышаясь над кровлей.

С детства я был уверен, что стану хорошим художником, и это во многом благодаря родителям, которые объяснили, что в жизни главное — не деньги. Стипендию на обучение в институте Пратт я получил от National Talent Search Foundation — сумма, правда, небольшая, однако на неё вполне можно было прожить. После выпуска один эксцентричный девелопер обеспечил меня работой: 2—3 месяца я занимался реализацией дизайнерских задумок своего нанимателя, а потом столько же времени посвящал творчеству. Я не хотел жить так, чтобы часть дня занимала работа, а часть — искусство, поскольку прекрасно понимал, что при таких условиях на собственное творчество не останется ни сил, ни времени. Так было первые два года после окончания обучения, пока не состоялась первая выставка моих скульптур. Полученные доходы позволили, наконец, отказаться от работы по найму.

Сегодня мне уже не приходится искать источники финансирования для своих проектов: новые заказчики приходят сами. Как раз сейчас идёт монтаж моей выставки в Париже. Но в начале, когда только возникла идея больших инсталляций, я создавал их, используя главным образом собственные сбережения. На тот момент мне было важнее показать, на что я способен, чтобы завоевать доверие аудитории, включая и потенциальных инвесторов.

Потом начались отношения с галереями. Владелица первой из них не слишком‑то жаждала устраивать мою выставку, но когда она всё‑таки состоялась, работы были проданы все до одной. Правда, дальнейшего сотрудничества так и не сложилось. И сегодня в родном Сиэтле мои интересы представляет Davidson Galleries, в Нью-Йорке — Cynthia Reeves Gallery. На мой взгляд, наши с ними отношения — результат наработанной за всё время творчества базы контактов.

Доход, получаемый от галерей, важен, но составляет лишь небольшую часть моих гонораров. Основной заработок приносят работы на заказ для музеев и лекции. Эти деньги я стараюсь по‑прежнему тратить на реализацию малобюджетных проектов и каких‑то любимых задумок, ведь в этом и заключается смысл творчества.

Первые пять лет мои проекты реализовались во многом за счёт поддержки фондов. Заявки — это огромный труд и моральные вложения, а соотношение «полученный грант — отказ» составляет один к четырём. Однако на свой первый большой проект я получил целых четыре гранта. По моим расчётам, достаточно было и двух, а по факту оказалось, что это была только половина требуемых инвестиций. Также я четыре раза получал финансовую помощь из фонда города Сиэтл. Это относительно небольшие суммы от 2 до 10 тыс. долларов, которые город выделяет художникам для реализации / завершения конкретных проектов. Моя личная самая большая победа — грант 35 тыс. долларов, но был ещё и 75‑тысячный грант Фонда Энди Уорхола, его получил музей Boise Art Museum на организацию моей выставки в 2004 году.

В моём активе также две известные премии Tiffani Foundation и American Academy, два гранта от Фонда Поллока-Краснер и ещё около десятка других. Что касается ярмарок, то придерживаюсь мнения, что все они не только оказывают большое влияние на продажи работ, но и играют значительную роль в карьере любого художника. Пример тому — последняя ярмарка в Майями, где два куратора разных американских музеев в Техасе и Бостоне, увидев мои работы, предложили организовать персональные выставки.

В общем, судить о собственной успешности тяжело, поскольку пока ни разу в жизни я не просыпался с мыслью: вот я и добился всего, чего хотел. На мой взгляд, это утро ещё впереди.