Арт-рынок после диктатуры

Проблемы отечественного художественного рынка, который начал формироваться после десятилетий коммунистического режима, всем хорошо известны. Однако с «болезнью роста» в этой сфере в последнее время столкнулась не только России, но и вполне благополучная ныне Испания, почти сорок лет, до 1975 года, находившаяся под властью диктатора Франко. Об истории зарождения арт-рынка в Испании рассказывает Хуана де Аиспуру — галерист и одна из основателей художественной ярмарки АРКО в Мадриде.

№ 2 (526) / 2003

Хуана де Аиспуру

Как Вы оцениваете ситуацию на испан­ском художественном рынке сейчас по сравнению, например, с 1982 годом, ког­да была проведена первая АРКО?

Она очень сильно изменилась. До 1982 года Испания была абсолютно изолирована от остального мира, и отсутствие международных контактов мешало развитию национальной культуры. Так, коллекционирование было локальным и довольно слабо выраженным. У нас не было ни одного музея современного искусства, ни инфраструктуры, которая содействовала бы его развитию, ни журналов, ни критиков, специализирующихся на современном арт-процессе. В 1982 году все изменилось, и АРКО сыграла в этом большую роль. С ее появлением в страну стали проникать новейшие течения искусства, а испанские художники получили возможность выйти на международную арену. В последние двадцать лет в Испании открылись новые музеи и галереи, сложилось, как мне кажется, серьезное коллекционирование. Разумеется, этому способствует и развитие экономики. Сейчас уже можно сказать, что в Испании есть рынок искусства, равный по уровню рынкам других европейских стран. Мало того, возможно, через несколько лет он станет одним из самых сильных.

И, тем не менее, зарубежные галереи на АРКО предпочитают выставлять в основном испанское искусство.

Думаю, это их личное дело, но, по-моему, они не правы — каждый должен выставлять свои проекты. Галереи, привозящие зарубежное искусство, выгодно его реализуют: иностранные художники еще не достаточно хорошо представлены в испанских коллекциях и интерес к ним очень высок. Все мои зарубежные коллеги довольны продажами. Тем более что некоторые страны находятся сейчас не в лучшей экономической ситуации — например, Германия и Италия. И хотя в Испании тоже все не так хорошо, как хотелось бы, но все же более стабильно. Поэтому, я считаю, представлять только испанцев — серьезный (в первую очередь, коммерческий) просчет галерей.

Мигель Барсело. Северное море II, 2001
Холст, смешанная техника 235 x 375
Кармела Гарсия. Без названия (Озеро Санабрия), 2002
Цветная фотография 180 x 220
Эва Лоотс. Шитые серии, 2000 — 2002
Смешанная техника 113 x 84
Курро Гонзалес. Коллеги, 2002
Бумага, смешанная техника 122 x 122
Алисия Мартин. Биографии III, 2002
Книги, металлическая конструкция 200 x 60 x 130
Карлос Франко. Ужин воскресшей любви, 2001
Холст, смешанная техника 130,5 x 184
Эдуардо Арройо. В приемной Фрейда, 2002
Холст, масло 180 x 220
Кармен Кальво. С того дня мы сходим с ума, 2000
Смешанная техника, коллаж, фотография 157 x 100
Антони Мунтадас. Банк Проект «On Translation», 1997 — 2002
Принт 87 x 65

Может быть, проблема еще и в том, что зарубежное искусство плохо пред­ставлено в испанских музеях?

Это не совсем так. Например, в Музее королевы Софии его достаточно. Но, конечно, существует множество музеев, которые до сих пор являются собраниями только национального искусства. Мне кажется, это совершенно ошибочный принцип составления коллекции: таким образом невозможно полноценно представить художественный процесс. Ведь мы смотрим не только испанские фильмы и читаем не только испанские книги. Хотя, по-моему, ситуация вскоре должна измениться: сейчас музеи начинают расширять «географию» своих собраний.

А что Вы думаете по поводу представле­ния испанского искусства на крупных международных событиях?

Эта тема волнует сегодня многих. Пока наши художники занимают здесь еще очень слабые позиции. Сложность в том, что в Испании до сих пор нет таких сильных и прочных структур, занимающихся современным искусством, как в других странах. Там они сотрудничают друг с другом уже многие годы. А у нас до сих пор нет журналов по современному искусству, не вкладываются деньги в его развитие и популяризацию. Директора испанских музеев, конечно, имеют определенный вес на международном уровне. Но музеи еще не настолько сильны и значимы, чтобы продвигать художников. Они покупают работы уже известных и влиятельных авторов — это вопрос их состоятельности, их престижа. Что касается кураторов, то адекватно представляющих сегодняшнее испанское искусство среди них найдется всего двое или трое. Так что сейчас единственная возможность выхода испанского художника на международную сцену — сотрудничество с галереями, которые выставляют его работы, в том числе и на зарубежных ярмарках.

Как Вы прокомментируете ситуацию внутри страны? Ведь АРКО — самое крупное художественное событие — коммерческая ярмарка, и немногие ее участники, за исключением специально для этого приглашенных, задумывают­ся о каких-либо кураторских проектах.

АРКО — не только коммерческий проект. Более того, по сравнению с дру­гими международными ярмарками она представляется мне наименее коммерче­ской. Ее сопровождает множество куль­турных событий (конкурсы, присутствие испанских музеев, фондов) разного зна­чения и качества, а вопросы рынка стоят отдельно. Собственно, только 50% АРКО принадлежит рынку. АРКО — особенное явление, и его сложно сравнивать с какой-­либо другой ярмаркой в мире. Это некое художественное и одновременно социальное «высказывание». Правиль­нее было бы назвать ярмарку социо­-куль­турным жестом. Сюда часто приходят люди, которые не знакомы ни с музеями, ни с галереями. Для них — это праздник, гуляние, способ хорошо провести время.

Но, мне кажется, сейчас не самый подходящий момент для культурных инициатив. Главное предназначение АРКО — создавать рынок современного искусства, формировать новых сильных коллекционеров и, таким образом, создавать художественное наследие современного искусства, которое мож­но будет сравнить с наследием прошед­ших эпох, очень богатым. И это — почет­ная миссия АРКО. Поэтому, я считаю, что ярмарка должна быть более коммер­ческой, стать, прежде всего, событием художественного рынка.